– Томас! – Лаура бросилась к отброшенному в сторону Томасу, – ты как?
Тот приподнялся, из раны на плече сочилась кровь, но его взгляд был устремлен только в одну точку. Решительно встав, твердым шагом достигнул края портала и попытался снова войти в центр, где оторвавшись от земли, парила Ева. Очередным выбросом магии, его снова отбросило в сторону, но перевернувшись, он быстро встал на ноги.
– Томас, ничего не получится, – видя его ниспадающий настрой, изрек Алан, – портал не пропускает тебя.
– Отчего же вдруг, он стал таким разборчивым, а? – процедил сквозь зубы Томас и вновь ринулся в центр, словно тараном пытаясь пробить цель. И третий раз был отброшен в боковую стену, ударившись головой.
– У тебя кровь! – воскликнула Лаура, склоняясь и обнажая под волосами чуть дальше виска, открытую рану.
– Ну, хватит! – Алан слегка отодвинул Лауру в сторону, – пока ты не убился тут насмерть, – подхватив его под руки, он помог ему встать. Лаура поддерживала Томаса с другой стороны.
В этот момент фигура Евы стремительно поднялась вверх и исчезла под куполом часовни, а лунный свет и очертания круга на полу развеялись, будто их и не было. Ноги подкосились, это был конец.
Конец надеждам, мечтам, желаниям. Он до последнего боролся с преградами, стремился занять место рядом с той, что стала для него воздухом и все же, он ее потерял.
– Я сам, – глухо произнес Томас и выпрямился. Похлопав Алана по плечу в знак благодарности, он, покачиваясь, побрел к выходу…
***
– Наконец-то, – услышала я, как в тумане чей-то звонкий голос, – я заждалась тебя, Ева!
Вы когда-нибудь видели абсолютно белый туман? Не серый, не желтый, а именно белый, идеально белый. А я с уверенностью могу сказать, что теперь видела. Он медленно парил в воздухе, и стоило просто подуть или провести рукой, как можно было различить еле уловимую дымку, разлетающуюся в стороны и образующую маленькие невесомые облачка.
И вот сквозь этот туман я увидела женский силуэт, различить черты лица которого было невозможно, я свои-то руки видела расплывчато. В душе царил такой божественный покой и умиротворение, что даже мысли о Томасе ощущались отдаленно и без малейшей тревоги, будто вся мирская безмятежность разом накрыла меня.
– Идем! – ко мне потянулась рука, тонкие пальцы были украшены спиральными кольцами, витыми узорами обхватывающие безымянный и мизинец, – и поспеши, если не хочешь потерять годы своей жизни.
