Хам
– «Этот мир не ждет гостей и детей своих не крестит…», – играет в моих наушниках.
И это действительно так. Гости нам ни к чему, от них одни неприятности. Вытаскиваю иха наушники, чтобы лучше слышать звук вторжения. Уши для этого, конечно не нужны, но музыка отвлекает. Гул, с нарастающей вибрацией…
– Эй, красавчик, хочешь развлечься? – заигрывая, обходят меня две девицы развязные в похабных прикидах.
– Кыш… – продуцирую лёгкую волну паники. Не до вас!
Ускоренно стуча каблуками, скрываются за поворотом.
Прислушиваюсь снова. Судя по усилению звука, должно быть где-то здесь…
Сделав пару кругов по району, наконец-то улавливаю место, где звук нарастает.
Довоенных годов пятиэтажка, выстроенная колодцем, слепо пялится на меня разбитыми тёмными окнами. Под аркой, ведущей во двор, тускло горящий фонарь и на железной решётке табличка: «На реконструкции».
Заперто…
Обычно прорехи не возникают там, где людно. А чаще вот в таких местах. Недалеко от людей, но там, где их нет. Эта уже достаточно большая. Закрываю глаза. Внутри меня она звучит как нота Фа в контроктаве. Очень близко.
Фа – это плохо. Это обещает большие проблемы. Такая уже ближе к разлому, чем к прорехе. И если прорехи – это конторбанда, то через разлом и нелегалы могут протиснуться.
Уличная кошка, поджав уши, смывается подальше от этой вибрации. Кошки не хуже Стражей слышат как звучат раны нашей реальности.
Дотягиваюсь до телефона, чтобы вызвать дежурную группу. Но в глаза мне бросается тёмный силуэт, мелькнувший в окне второго этажа.
Чёрт… А вот и проблемы? Группа может и не успеть. Лови его потом… Придётся самому.
Расстёгиваю пиджак, чтобы можно было свободнее двигаться. Все окна на первом зарешечены. Подпрыгиваю, хватаюсь за нижнюю перекладину ржавой пожарной лестницы. Она со скрипом шатается под моим весом на своих давно разболтанных креплениях. И вот-вот рухнет. Меня окатывает волной адреналина. В ладони впивается ржавчина.
Не упала бы вместе со мной! Нужно было всё-таки позвонить, а потом уже лезть в пекло. А Фа – это стопроцентное пекло.
Рукава цепляются за ржавчину. Убью любимый костюм… Это по-любому. Я могу купить таких сто, но иррационально вростаю в конкретный. Наверное, я однолюб.
Подтягиваюсь выше. Немного эквилибристики – и, встав ногой на ящик старого кондиционера, что висит под окном второго этажа, я оказываюсь на подоконнике. Спрыгиваю на пыльный пол разрушенной комнаты. Нет никого… Но едва заметные слепки женского силуэта считываются.
