Пролог
Девушка, еще не взрослая, но уже и не ребёнок, неспеша шла по выжженной земле. Из одежды на ней было старое потрепанное тряпье, которое когда-то можно было назвать стильными майкой и шортами. Сейчас же эти лохмотья едва годились для носки, но выбора особо не было.
«Хоть без одежды ходи. Все равно никто не увидит», – каждый божий день думала про себя девушка и шла вперед.
Тело было изуродовано шрамами, едва виднеющимися из-за слоя грязи. Удивительно, как она ещё не подхватила инфекцию.
«Не удивлюсь, если уже подхватила какую-то фигню», – обрабатывая раны, какими-то непонятными и чудом уцелевшими средствами, шипела девушка.
Кажется, раньше она скрывала свой светло-русый цвет за слоем черной краски с цветными прядями. Подростковый бунт, спрятанный за отговорками об индивидуальности и знакомый многим.
Сейчас волосы отрасли, обретая свой прежний цвет, однако выглядели они засаленными, с кусочками в них грязи, веток и прочих природных благ, были растрепаны и лениво развевались по ветру.
«Если эти жалкие пятисекундные дуновения в час вообще можно назвать ветром», – уныло бубнила она себе под нос, ощущая всё тот же запах затхлости и духоты, вперемешку с дымом.
И продолжала идти.
Вперед.
«Но зачем ты идешь?» – молвил всё чаще и чаще голос в голове.
Она отмахивалась и продолжала путь, сваливая навязчивый голос на усталость. А уставшей она была постоянно в последнии недели и голос был постоянным гостем в её мыслях.
Но вот наступил тот день, когда на горизонте не оказалось разваленного городка. Это тот день, когда, как говорится, «все плохо».
«Блинская жизнь», – устало пробурчала девушка, поняв, что припасенная бутылка с водой была опустошена ещё вчера.
Истощение, усталость, голод, раны.
«Всё это давало о себе знать и раньше, но сегодня особенный день!» – ликовал голос.
Она едва могла поднять ноги, поэтому шла вперед волоча ими по земле и оставляя после себя след похожий на лыжи. Только вот никто не пойдет за ней по этому следу.
«Жаль».
«Действительно, зачем?»
«Почему я здесь?»
Мысли смешались. Голос тоже смешался с разумом девушки, проникая в её страхи и желания, и вещая оттуда свои идеи. Безумные идеи. Но не столь же безумные, как ситуация, в которой она оказалась. Не столь безумные, как этот слетевший с катушек мир.
«Сколько можно продолжать?»
