Утро серое в тумане,
Росы травы гнут,
Запах их слегка дурманит
Голову мою.
Я сегодня выйду в поле
Встретить, чтоб рассвет,
Там дышать мне будет вольно,
Я степи поэт.
Расскажу, как травы гнутся
В свежей, утренней росе,
Кони как в степи пасутся,
Как встает рассвет,
Как за речкой до рассвета
Иволга поет,
И тальянка плачет где-то,
В юность нас зовет.
Он в наш город пришел, как хозяин,
Не спросив разрешения войти.
Он идет, но идет не шагает…
Как понятно мне вам объяснить?
Лег на крыше домов, лег он в парке,
Лег на площади, видно, устал.
Может, стало ему очень жарко?
Ну, а может он просто там спал.
Отдохнувши, решил прогуляться,
Укрыть город объятием своим,
Ну, а может и на ночь остаться
И еще показать нам экстрим.
Ночь упрятала город под шалью,
Зажигаются в окнах огни,
Но под мутною млечной вуалью
Тускло смотрят на город они.
Фонари после спячки проснулись,
Чтоб приветствовать город ночной,
Но увидев его, ужаснулись —
Он стоял перед ними стеной.
Кто же этот и жуткий и мерзкий,
О нем песни в народе поют,
Он бывает и ласков и дерзкий.
Ну, а люди туманом зовут.
Мне кукушка куковала, мало лет я проживу,
И цыганка то сказала, глядя на руку мою.
Линия жизни та не длинной на руке моей была,
– Жизнь твоя будет в мученьях, – заявила мне она.
– И за что мне эти муки? – задал я вопрос такой, —
