– Весь, ты чего злая такая? – спросил Водя.
Ему хорошо, он температуру крови своей под температуру воды подстраивать может, от того не мерзнет водяной даже в самой холодной воде в студеную зиму, и на дне не мерзнет, и вообще никогда. А вот у меня зуб на зуб не попадает, но признаваться в том нет никакого желания. И я молча продолжила волосы вспенивать, обильно шампунь русалочий на них вылив.
Скрылась под водой, шампунь выполаскивая, вынырнула. Руки дрожат, зубы стучат, а внутри злость такая, что ни передать, ни высказать.
– Тебе может воду подогреть? – спросил водяной.
– Рыб пожалей, – ответила, стараясь зубами стучать не слишком громко.
– Да отослал уж, и рыб, и раков, и русалов из самых наглых. Крак, чего спим, никуда не глядим?
Кракен встрепенулся тут же, на жертву в камышах залегшую кинулся, и красиво, ласточкой, на фоне луны полной, пролетел какой-то русал. Водяной сам то охальником был, подглядеть возможности никогда не упускал, но вот другим не позволял. А я не позволяла и Воде ничего, так что мылась в исподней рубашке, хоть и не самое это дело приятное.
– Ладно, грей воду, – сдалась я.
Но как только теплее стало, самой мне поплохело. Доплыла до валуна ближайшего, на нем устроилась, так чтобы по плечи в воде оставаться, колени руками обняла, сижу, на луну гляжу. Думаю.
Подумать было о чем.
Никакой информации в книгах я не нашла, только даром время потеряла. Что дальше делать примерно знала – поначалу как ведунья леса Гиблого полновластная, взращу-сплету ограждение, свою отчищенную территорию оберегая, а опосля в сон провалюсь, и вот тогда-то и начнется самый сложный бой. Справлюсь ли? Должна, так или иначе, но должна. И думать об этом сейчас тоже должна, ни на что иное не отвлекаясь, а я… отвлекалась я. В холодной воде еще как-то было холодно, словно все мысли и чувства скованы, а в теплой я о теплых сильных руках вспомнила, о глазах, в которые смотришь и паришь, о губах, теплых, сухих, ласковых… Да о чувстве странном, словно в груди цветы распускаются… Ведь ощутила я это, всем сердцем ощутила, а разумом ведаю – быть такого не может.
Один раз в год сады цветут, один раз в жизни весна у ведьмы бывает. Одна весна, всего одна, другой быть не может. Не может ведь быть, никак не может, а только… что-то не так с сердцем моим. Бьется оно чаще, стоит подумать об Агнехране, и хорошо мне с человеком этим так, как никогда и ни с кем не бывало. Я себя с ним как дома чувствую, словно родной он мне, будто совсем близкий. От чего так? По теплу человеческому истосковалась? Или быть может опору ищу, в этой неспокойной буре чудовищных открытий и перемен? Что со мной?
