В последнее время погода ухудшилась, и город словно затерялся среди мороза и метелей. Мне ходить до школы всё труднее и труднее.
Марлис заболела, и папа Уве (так я называю своего отчима) не отпускает её.
А мне не везёт, и я хожу в школу.
Школа.
Не хочу туда. Только зря штаны просиживать, а деньги-то не платят.
После, работа – продавать книги.
Папа Уве знал о моём заработке и старался не отпускать меня в метель, но я рвался на рынок. Зарабатывать.
Надо кормиться.
У нас экономический кризис.
Я сидел возле какого-то ларька на рынке, укутанный в старое пальто. Передо мной стояли две раскрытые коробки, в которых лежали книги. Как зарубежные, так и отечественные. Мой папа коллекционировал их. Пока не уехал в Арбайтенграунд.
Никто не подходил. Чтобы почувствовать конечности, я расхаживал взад-вперёд и кричал:
– Книги! Покупайте книги! Шоу, Шекспир, Булгаков и другие! Только у меня! Дёшево и без цензуры.
Но никого.
Ко мне наконец подошёл один мужчина в новом пальто. Я указал на коробку:
– Возьмите что-нибудь…
– Парень, иди лучше домой. – Голос у него был тихий и спокойный, почти как у женщины.
– Не могу, деньги нужны.
– Да кто будет брать книги, если есть нечего? Книжку не съешь.
Что-то странное в его манере общения… Метель усилилась, и поэтому я не смог разглядеть его лица.
– Вы что, из самого Арбайтенграунда?
– Да, а как ты понял?
– Говор у вас…
– А, понятно.
Мы помолчали. Папа Уве, как и многие жители Нордеграунда, ненавидел эту страну, в чьих руках мы сейчас находимся. Мы для неё что-то вроде колонии. А вот меня всегда интересовала эта страна-город с её процветанием, разнообразием системы правления и улицами.
И ещё потому, что сейчас там живёт мой папа.
– Почему вы приехали сюда? – сказал я.
– По делам мне надо. А ты иди домой, замёрзнешь.
Он ушёл, ускорив шаг. Я нахмурился и огляделся. Почти никого не было.
Пора домой. Холодный ветер обжигал лицо.
– Не верю тебе, что ты видел арбайтенграундца, – сказала Марлис.
Мы сидели в её комнате; я принёс ей чай.
– Ну и не верь! Как маленькая, честное слово!
– Просто… что делать ему в нашей глуши? Ну вот что?
– Откуда ты знаешь, может, он путешественник? Или учёный-географ. А может, у него здесь родственники. – Я сглотнул, вспомнил папу. – Может и такое быть.
Она поняла намёк и промолчала.