АВТОРСКОЕ СЛОВО
У этих рассказов интересная судьба. Большинство из них были написаны в самом конце девяностых, жутком времени вкушения другой страны, которой моя родина становилась, особенно после того безумного черного августа 1998 года, когда доллар вскочил в четыре раза за ночь, цены менялись каждую минуту, а продукты исчезали с полок с той же скоростью. Доброта, открытость, доверие сменились замкнутостью, депрессией, враждебностью. Печатная машинка оказалась моим спасением. Я строчила историю за историей и так проживала день за днем. С ними в 1998 прошла творческий конкурс литературного института имени Горького в Москве и поступила на факультет прозы, но через полгода ушла. Рассылала свои опусы по всем издательствам и толстым журналам Москвы, но получала один ответ: «Классно пишете. Опубликуйтесь где-нибудь, тогда мы вас сразу напечатаем». Замкнутый круг. В 2003 уехала в Канаду. Перевела несколько рассказов на английский и включила в свою канадскую диссертацию, которая вышла книгой в 2009 году. Потом оно все забылось в моей иноязычной и инокультурной жизни. Только в 2016 волна моей русскоязычной литературы буквально смыла меня с моего англоязычного острова комфорта. Я ринулась перечитывать свои работы и не могла поверить, что это написано мною столько лет назад. Так свежо и дерзко все оно читалось.
***
ЮБИЛЕЙ
В воскресенье Насте исполнялось девяносто. Это не весть какое великое событие она решила отпраздновать дальним походом. Она и раньше ежедневно отправлялась в пешие прогулки на ближние расстояния, не потому что обязала себя к этому для пущего сохранения здоровья и физической тренировки усохшего тела. Просто иначе она не могла проживать каждый день и час уже порядком опостылевшей ей жизни.
Комната, самая маленькая в квартирке, была щедро предоставлена ей ее собственной дочерью, которая когда-то легко прописалась на ее жилплощади вместе со своим колобкообразным и Насте непонятно для чего созданным мужем, так как, кроме посещения кухни, туалета и лежания на кровати, он в доме ничего не делал, и тремя, а может, и четырьмя, Настя уже запуталась в их ежедневном мелькании перед носом, детьми. Настю никто не замечал в квартире, ее комнатку-кладовую, без окна, с железной койкой и стулом, никто из близких не посещал, только дочь два раза в день ставила на этот самый стул что-то съестное. Настя уже не разбирала что именно, ела все подряд, не ощущая ни вкуса, ни запаха и не испытывая наслаждения от еды.
