Владимирский централ – ветер северный!
Этапом из Твери – зла немерено… Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ – ветер северный.
Хотя я банковал, – жизнь разменяна, но не «очко» обычно губит, а к одиннадцати туз.
– Папа! Выключи! Как, вообще, можно слушать такое? – Потирая пальцами виски, пытаясь хоть немного унять разгорающуюся головную боль.
– Не нравится – не слушай.
Ловлю на себе недовольный взгляд отца через зеркало заднего вида.
Зря я сделала ему замечание. И так у него настроение ни к чёрту. Говорю уже менее решительно:
– Прости, просто голова болит.
– Алексей, и правда выключи. – Вера решает поддержать меня. – У Поли завтра экзамен, сам знаешь. День был тяжелым, суматошным, нам обеим хочется посидеть в тишине.
Отец одаривает меня своим фирменным тяжёлым взглядом, под которым мне каждый раз хочется провалиться сквозь землю. Но решает не вступать в перепалку с Верой и немного убавляет звук. Вздыхаю про себя, в этом весь он – никогда и никому ни в чём не уступает. Даже собственной дочери.
– Надеюсь, ты достаточно хорошо подготовилась? – спрашивает отец.
К моему облегчению больше не отрывая взгляда светло-голубых и таких холодных, всегда холодных, глаз от дороги.
– Конечно, – как можно увереннее отвечаю я. – Не стоит переживать.
– Мне-то что, – усмехается он, – это тебе нужно будет переживать, если завалишь сессию.
Он говорит спокойно и, как будто, с долей шутки. Но я слишком хорошо его знаю. Не сомневаюсь, что действительно пожалею, если «завалю сессию». Вот только у отца своеобразный подход к терминам. «Завалить сессию» в его понимании означает получить за все экзамены что-то кроме оценки «отлично».
– Вот ведь, старая стерва, даже сдохнув, подкинула проблем, – зло цедит отец сквозь зубы.
– Алексей! – тут же возмущается Вера. – О мёртвых или хорошо или никак!
Я знаю, тётя не ладила со своей мамой. Бабушка была сложным человеком, даже мне доставалось. Но это не даёт отцу права так говорить о ней, тем более в присутствии Веры. Пусть для него бабушка и была канонически злой тёщей, с которой он умудрялся цапаться даже после развода с матерью.
Отец огрызается в ответ на слова Веры, но негромко, она что-то также тихо ему отвечает. Я не вслушиваюсь в их очередную перепалку. Только в который раз удивляюсь тому, как Вера умеет ставить отца на место. По-моему, она единственный человек на планете, кто не боится его. Я часто жалею о том, что Вера моя тётя, а не мама. Хоть они и родные сёстры, а так непохожи. Мама так и не научилась противостоять тяжёлому характеру отца и ушла от него много лет назад, бросив, заодно, и меня.
