Пролог. Принц спит, а моя служба идет!
Пролог. Принц спит, а моя служба идет!
«…Огромная похотливая лапа проверяла на месте ли мои прелести каждые десять секунд. Словно они должны отпасть. Я за собой такого не замечала, но, видимо, у принца оборотней такой опыт уже был.
За спиной слышатся такие звуки, от которых дети бегут в постель к родителям с криками: «Родите меня обратно!». У кого-то чудовище обитает под кроватью, а мое, видимо, пошло на повышение и переехало.
Огромные бицепсы поигрывают во сне. Есть подозрение на нервный тик. Коврик на груди навевает ностальгические воспоминания о доме. Мое белье, художественно развешанное на самые неподходящие места, стало изюминкой интерьера роскошного дворца. Стоит только снять его, как королевские покои тут же станут скучными. Я бы даже сказала, официальными. Видимо, он так сушит женские трусы, намокшие после лицезрения его красоты.
Каштановые волосы его рычащего высочества разметались по подушке. Не удивлюсь, если найду их потом в трусах и супе….»
Я поставила точечку в записях, поглядывая на красивого и абсолютно голого мужика, мирно сопевшего рядом. На кровати поверх покрывала разложилась маленькая косметичка. Я называю ее так, потому что как только открываю ее, начинаю краснеть. Иногда бледнеть и покрываться мухоморной крапинкой. Это тоже вполне считается макияжем.
Принц оборотней перевернулся во сне, радуя меня королевским шатром. Это была гора, над которой обязательно должен кружиться дракон. Не хватало только рыцаря, который скачет по волосатой груди вниз, где символическое покрывало образует очень одинокую гору.
Сделав глубокий вдох, возможно, последний в своей бесславной жизни, я достала из косметички золотую линейку с короной и перчатки. Я, конечно, доверяю мужчинам. Но перчаткам больше.
Словно фокусник я покраснела и сдернула покрывало, в надежде, что на меня ничего не выскочит. То, что королевское достоинство живет отдельно от хозяина меня смущало. Радовало лишь то, что совсем недавно оно уведомило хозяина о том, что я ему нравлюсь. И всех присутствующих тоже.
«Если кто-то об этом узнает, это будет грандиозный дипломатический скандал! Или война!», – пронеслось в моей голове, пока линейка холодила мою руку. Мне было ее по-женски жаль. Она знала только восемнадцать сантиметров, и ни сантиметром больше. Бедняжка.
