Мне кажется, что мир сошел с ума. В ушах звучит какофония звуков – истошный плач ребенка, шум шоссе, по которому пролетают мимо нас машины… еще и полицейский что-то орет мне перед лицом.
Я не могу ничего ответить. Меня трясет так, что я боюсь выронить с рук малыша , лет двух на вид, который рыдает в голос, уткнувшись мне в плечо. Трясет от того, что я успела его поймать буквально за секунду, когда он уже хотел шагнуть на шоссе.
– Вы меня вообще слышите? Дамочка?
– Мне двадцать пять, – отмираю я, возмущенно посмотрев на полицейского, – какая я дамочка?
– Я рад, – криво усмехается он, окинув меня и ребенка взглядом, – не объясните мне, почему ребенок ходит один, в темноте, возле шоссе? А если бы он под машину попал? Вы что за мать вообще?
– Я не мать. Это не мой ребенок, – растерянно вырывается у меня и брови мужчины удивленно ползут вверх.
– Чего?
– Я этого ребенка сама увидела случайно. С работы шла – смотрю, бежит один… а взрослых вокруг нет.
– Офигеть, – выдает полицейский, оборачивается и жестом подзывает напарника. Тот нехотя отрывает свой зад от сиденья в машине и выходит наружу, лениво направляясь к нам, – Миш, тут потеряшка. Дамочка утверждает, что не ее ребенок.
Тот хмуро смотрит на меня, а я, наконец, смотрю на притихшего ребенка, который молча жмется ко мне. Темные волосы, короткая стрижка под мальчика, а одет легко – в одну футболку и штанишки с кедами, несмотря на то, что лето только-только настало и ночью еще прохладно. Маленькие ручки покрыты мурашками, да и судя по холодной коже он заметно продрог.
Что ж за мать у него такая? Как можно было потерять такого кроху? Его пока только за ручку и водить, ни на шаг от себя не отпуская. Страшно представить, что случилось бы, задержись я на работе чуть дольше, или если б пошла другой дорогой.
– Подожди, малыш, – произношу я, и ставлю ребенка на ножки. Он снова начинает хныкать, скуксившись, а я быстро снимаю с себя ветровку, и накидываю ему на плечи, закутывая.
– Погодите-ка, – произносит полицейский, – у него рюкзак за спиной. Может, проверите? Вдруг там какие документы.
– Расстегивайте, проверяйте. Я ребенка грею, не видите, что ли? – я запахиваю поплотнее куртку, чтобы малыш скорее согрелся, а полицейский со вздохом задирает ее подол сзади и с тихим “вжих” расстегивает молнию маленького рюкзачка, – все, не переживай, – я глажу ребенка по голове и вытираю слезы с лица, – ты не один, видишь, дяди сейчас тебе помогут? Только не плачь, они хорошие. Сейчас найдут твоих родителей.
