Глава 1
Небольшие поправки
Мешок по-своему красив, несмотря на вечно льющийся дождь, хотя даже в нём есть что-то завораживающее. Районы сменяют друг друга и пробегают бесконечными рядами домов мимо окон нашего броневика, а вокруг пустота. Нет ни людей, ни машин, только бесконечные лабиринты улиц.
Ни одно животное не сможет здесь выжить, не видно даже птиц, а они, несомненно, проваливаются в этот странный мир.
Вот интересно, они смогут взлететь, победить ту самую аномалию полёта, что не даёт подняться в воздух ни одному из созданий рук человеческих?
Как я ни пытался отвлечь себя этими мыслями, голова всё равно возвращалась к ангару. Да, я убивал до этого, но не так. Одно дело застрелить врага в схватке, когда порой даже не видишь саму смерть и совсем другое вот так. Шесть десятков человек, наверняка хороших бойцов… Тузик разорвал их в клочья, а я не дал им и мизерного шанса избежать этой участи. Связанные, напуганные, они жались друг к другу будто дети, которые впервые в жизни смотрят фильм ужасов. Их крик всё ещё продолжают звучать в моей голове, как и картина истерзанных тел не желает исчезать, постоянно всплывая перед взором.
Питомец, весь вымазанный в крови. Её было столько, что лапы твари скользили, несмотря на выпущенные когти, что оставили глубокие борозды на бетонном полу. Чавкающий, влажный хруст разрываемой плоти, сопровождаемый треском костей и этот металлический привкус на языке.
Вряд ли моё сознание сможет когда-нибудь очиститься от всего этого. Слишком жестоко и неправильно.
Я успокаивал себя тем, что так было необходимо, нельзя оставлять живого врага за спиной и Пакля прямое тому доказательство.
Туфля после этого отказалась от поездки, назвав нас «Отморозками», и она права. Валера обещал ей вернуться и девушка прямым текстом ответила: «Не дай бог», и я её понимал.
Мешок полон опасности и смерть здесь нечто обыденное. Потерять близкого человека всегда тяжело, но когда вокруг кто-то умирает каждый день, даже такая утрата переносится легче. Однако то, что происходило в ангаре, не укладывалось у неё в голове. Она не желала признавать правильность поступка, не хотела слышать доводы и логику, потому что так нельзя, и всё.
Я уже в тысячный раз задавал себе вопрос: «А что пошло не так?» Почему мне пришлось поступить подобным образом, несмотря на все свои внутренние запреты? Вот только ответа не приходило, а я продолжал себя убеждать, что так было нужно.