Город тяжело ворочался, вздыхал, шелестел воспоминаниями. Его мучила бессонница и неурядицы дня. Где-то капризничали его дети, шептались влюблённые, скрипуче потягивались старики. Но сон приближался, и город нехотя покорялся ему, почти полностью расслабившись, постепенно окунаясь в обволакивающий сонный мираж. И вдруг, словно предчувствуя что-то недоброе, город сжался, как от пощёчины, стараясь сделаться маленьким и невидимым, когда раздался душераздирающий женский крик. Это не был вопль роженицы, подарившей городу новую жизнь, не отчаянный вскрик покинутой женщины, за дверью которой торопливо таяли мужские шаги. Это был крик, исходящий из горла Смерти. И тотчас же город, опрокинутый страхом, погрузился в чёрный кошмарный сон, чтобы хоть на время отодвинуть действительность и растворить в памяти пережитое.
Но в одном из окон вспыхнул свет. Это заплакал ребёнок, разбудив бабушку. Пожилая женщина, тяжело вздыхая, встала, успокоила малыша и подошла к окну. Её взору предстала пустынная улица, над которой плыли свалявшиеся под ветром облака, кое-где светились тусклые звёзды, колыхались стянутые тенью кусты. Взгляд женщины опустился ниже, и она увидела мужчину в тёмной одежде, склонившегося так низко, что видна была только его спина. «Странно, – подумала женщина, – что он там ищет?» Мужчина выпрямился, и тишину нарушили его шаги. Впрочем, женщина этого не слышала: окно было наглухо закрыто. Она увидела, как скользкая тень мужчины мелькнула за кустом, отделилась от деревьев и скатилась в темноту. Это была тень убийцы. Она потянулась за ним, змеевидно вытягиваясь и захватывая город в кольцо.
И снова заплакал ребёнок…
Глава 1. В НОЧЬ НА САДОВОЙ
Татьяна любила смотреться в зеркало, не на ходу, наспех поймав случайный мужской взгляд, а подолгу перебирая прядки волос, придавая лицу то загадочное, то игривое выражение. Когда-то в детстве она воображала себя неприступной красавицей, за благосклонный взгляд которой дрались все принцы округи. Драк было несколько, в основном между соседскими пацанами, но Татьяне от этого не было ни жарко, ни холодно. Да и случалось это едва ли не в прошлой жизни, в детстве ещё. Теперь прошлые претенденты на её благосклонность давно переженились, а при встрече с Татьяной или холодно кивают, или хихикают, что совсем не украшает их как мужчин, или вовсе отворачиваются: не дай бог, суженая заметит, скандала потом не оберёшься. Что ж, видать, улетели денёчки золотые и детства беззаботного, и юности беспутной. Жизнь женщины теперь складывалась настолько нелепо и неумело, что в конце концов она и сама на неё рукой махнула: будь, что будет. И жизненными неурядицами Татьяна была не особо угнетена, да и на радости бурно не откликалась. Настолько всё смешалось в одну кучу, что радость часто оборачивалась неприятностью – и наоборот.
