Холодный поток воздуха, вырывавшийся из трубы подземки, возвещал о скором прибытии поезда. Данила еще сильнее вжал голову в плечи, стараясь унять нарастающую дрожь. Холод пронизывал его до костей. В эту ночь находиться дома было равноценно пытке, поэтому Даниле пришлось отправиться к метро задолго до его открытия. Капюшон балахона, небрежно торчавший из-под джинсовой куртки, был не самой хорошей защитой от проливного дождя, но всё же мокнуть на улице было лучше, чем сидеть дома одному, наедине с этим чувством. По крайней мере, не так страшно. Минут сорок Данила, примостившись возле спящей аптеки, наблюдал за редкими прохожими. Со стороны ‒ ни дать ни взять наркоман за дозой вышел. Черные круги под глазами, длинные спутанные волосы, прикрывающие часть лица, неестественная худоба – всё свидетельствовало о сомнительном благополучии молодого человека.
Данила дождался дежурного обхода полиции, пропустил патруль вперед себя, прячась в тени аптечной лестницы, и спустился в подземку. Расчет оказался верным, и уже через десять минут он стоял на практически пустой платформе в ожидании первого состава. Красные от бессонной ночи глаза полоснул яркий луч от фар приближающегося поезда. Данила не успел зажмуриться и в ту же секунду ощутил нестерпимую боль. Все его чувства были обострены настолько, что, казалось, он ослеп навсегда. Данила шарахнулся назад от приближающегося с диким грохотом состава и наткнулся на какую-то бабку. Еле устояв на ногах, она тут же окатила его трехэтажным матом. Сквозь грохот тормозящего состава Данила различил что-то про «…уже с утра нализался» и, скромно буркнув какие-то извинения, поспешил от бабки подальше. Глаза горели и сильно слезились, но зрение постепенно возвращалось. Ввалившись в вагон, Данила рухнул на первое попавшееся сиденье. Поезд издал неестественно громкое шипение, больше подошедшее бы какому-нибудь мифическому дракону, и равнодушный мужской голос оповестил: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция…» Для Данилы не было никакой разницы, какая там станция следующая. Его задачей было добраться до кольца как можно раньше. Только при этом раскладе у него был шанс. Бывали случаи, когда он просто не успевал или приезжал на место на каких-нибудь тридцать секунд позже, и тогда случалось непоправимое. Нет. Больше он не сможет себе такого простить. И так слишком сильно отпечатывались в его голове эти страшные картины. После таких провальных вылазок Даниле приходилось неделями восстанавливать здоровье и психику. Начальник на работе начинал поглядывать на него косо, а справок, естественно, никто по такому случаю не выдавал, и придумывать внятные объяснения своим внезапным болезням и прогулам становилось все труднее. Коллеги по цеху шептались за спиной Данилы об алкоголизме и наркомании, но молодому человеку было плевать на их мнение. В такие дни его волновало только одно: успеет он до точки или нет.
