Двойное стекло

– Милый, ты уже уходишь?

Мягкий голос Ирины стеганул по сознанию словно кнут. А ведь он почти справился. Надел трусы, носки, рубашку с коротким рукавом и джинсы. Телефон и кошелёк заняли свои места в карманах. Вроде бы всё получилось. И уже почти успел завести машину с брелка сигнализации, а теперь практически застыл с ним в руке, ведь за этим делом его застукала Ира. Какой он идиот, если думал, что получится по-тихому уйти!

Да и как это сделать, мужчина ещё не решил. В его разуме, не до конца ещё проснувшемся, да и заторможенном порциями алкоголя, принятого накануне, не родилось ничего лучше, чем оставить записку на тумбочке в коридоре и просто прикрыть входную дверь.

Застывший силуэт девушки в дверях, заслонил яркое солнце, пробивающееся через окно на кухне. В комнате, где он совершал побег от своей красавицы, шторы были занавешены, не пропуская яркий свет. Накануне они были актуальны, скрывая два голых тела и отпущенную на волю страсть. Сейчас же спасали Алексея от болезненного света.

Сексуальная точёная фигура в нижнем белье с кружевами чёрного цвета застыла в проёме двери, ожидая ответа. Прядь каштановых волос средней длины слегка прикрыла правый глаз девушки, чему она не придавала значения. Нужно хоть что-то сказать. Лучше всего правду, наверное. Пауза-то подзатянулась:

– Да, у Маришки сегодня день рождения. Мне нужно ещё в магазин заехать. Хочу купить ей подарок.

Свой собственный голос теперь звучал так глупо и неестественно, будто бы он оправдывался. Хотя он и оправдывался, но Алексей не любил эту часть их взаимоотношений с Ириной. Нужно было что-то говорить, когда ему требовалось просто уйти. И тогда был возможен скандал. Девушке хотелось его внимания. Стоило признать, что изначальный план оставить на тумбочке записку, пока Ира принимала утреннюю ванну, с треском провалился.

– Ты мне об этом не говорил, – нахмурилась девушка. – И обещал, что мы вместе проведём выходные!

Шикарные ресницы, специально наращенные только для него несколько раз возмущённо захлопали. А красивое личико недовольно нахмурилось. Пришло время оправдываться по-полной:

– Ириш, мне правда очень жаль, что приходится уходить. Но это моя дочь. Да, я не сказал тебе сразу. Было много работы, я забыл. Ты ведь знаешь, как я устаю в последнее время.