Маяк на высохшей реке
1
Маяк одинокий, разбитый,
Беспламенный, старый, усталый.
Забвенья расплавленный битум
Втекает в незрячий хрусталик…
По капле, по капле, по капле
Съедает обзор глаукома…
Не раз чертыхнёшься, пока ты
Сумеешь во тьме незнакомой,
Знобимый безудержной дрожью
На смерть обречённого тела,
Тропинку найти в бездорожье…
По ней увести мне хотелось
Тебя, потерявшего пламя,
Тебя, потерявшего реку,
К обрыву последних желаний,
Где мы, пара лишних молекул,
Две клеточки прошлого века,
В родное столетие канем…
2
Бурьяном заросшие нивы,
И рек пересохшие русла,
И люди, ветрами гонимы
То влево, то вправо… всё мимо,
И мимо, и мимо… И пусть мы
Убоги… и молимся с грустью:
«Всевышний, ужели допустишь?..»
Но с гордостью чахлую пустошь
Зовём с придыханием – Русью!
* * *
Родина – это не там, где уютно,
Где не сквозит из щелей,
Где непонятно, конечно, поют, но
Радостней и веселей,
Чем на рассохшихся хлипких скамейках
Под перешёпот осин
Древние бабки в худых телогрейках
Стонут не в лад о Руси…
Родина здесь – за околицей пыльной,
За близоруким окном,
Да, здесь не пальмы – репей и ковыль, но
Помню всю жизнь об одном,
Как, оказавшись по собственной воле
В лучшей из чуждых сторон,
Видел во сне лишь ковыльное поле
И тучи русских ворон.
* * *
Где-то там, за черешневой радужкой глаз,
Вызревает диктат азиатских кровей,
Из булатных желёз вырывается глас,
Рассекающий надвое колос бровей.
Типографским клише пустоты – темнотой
Проштампованы орды воинственных лиц…
Бредит степью акын, пьёт полынный настой
В пику триумвирату верижных столиц.
За лесистым бугром, за облезлым плетнём,
За кровавой войной созревает страна –
Зуб за зуб,
глаз за глаз,
боль за боль день за днём –
Созревает страна, непонятна, странна.
На ажурных подвязках её фонарей –
Обгорелые коды заоблачных мечт…
Бередят синеву аппликаторы рей…
И над венчиком розог – полуночный меч…
Для неё для одной ловим жемчуг со дна,
Для неё мы сбиваем алмазы с небес…
Созревает страна, ни к чему не годна…
С ней зарёванный бог, с ней хохочущий бес.
* * *
Первый день Помпеи сладок –
Ни богов, ни батогов…
Но растут под гофрой складок
Семь вулканов, семь Голгоф.
Всюду пепел, хавай, people!
Пепел мыслей, пепел слов,
И в гранитном склепе пепел –
Человек-болиголов.
День последний судный горький,
Красно солнышко – с душком…