Конечно, он все знал. Ну работа, знаете ли. А вы как хотели? С момента их последней встречи в маленьком московском дворике с разрисованной тэц, за которой можно было спрятаться от придирчивых глаз бабулек на лавочках. И сигаретой на двоих. На всю жизнь он запомнил эту неожиданную близость. А тогда случайно получилось. Ну правда, случайно. И так хорошо… Сколько было потом еще разного в его жизни за десять-то лет, а почему-то он часто вспоминал именно этот момент: зима, он немного нетрезв после корпоратива, потому и осмелел, придя к ней через месяц после того, как она решила, что им надо расстаться.
Она переехала. Сменила дворик. И еще нескольких мужей. Да, конечно, он в курсе. И нового двора и нового мужа. Никогда он ее не понимал. Ну двор ладно, правильно переехала, молодец. Рядом с метро, пусть и на одну станцию дальше, зато идти ближе, сигарету не успеваешь выкурить, честно, он проверял. И квартира трехкомнатная, как она хотела. Всегда добивается своего, говорю же, молодец.
Она никогда ничего не замечала, вечно в своих мыслях, ни странную машину, криво припаркованную, ни необычного русского дворника, ни якобы пьяного прохожего. Доброе утро, добрый день, добрый вечер. Обезличенная, ничего не значащая приветливость. Как он устал от этого. Постоянно видеть этот удивленный взгляд от своих сотрудников. Она хорошая. Она хорошая? Да, она хорошая. Я что могу с этим поделать? Да, она хорошая. Сам тащусь.
Как-то в очередную встречу они шли по проспекту до тайной квартиры, и она вся такая умная говорит – ну скажи, что я у тебя в разработке. Ну конечно. Не бывают такие девушки в разработке. Такие девушки бывают только любовницами. Палимся, палимся… Она еще при этом в длинном белом плаще с кружевом… Издалека видно.
Или когда их в ресторане застукал его начальник с семьей, вот надо было пойти в местечко рядом с конторой, конечно, он сам дурак, потерял бдительность. Она еще была в длинном красном платье, Кармен, не меньше. Он прятал глаза, как мог, пока не увидел, что начальник украдкой, поставив под столом на колено кулак, показывает ему большой палец. И потом, кстати, не спалил его и даже ни разу не напомнил, а относиться стал как будто даже лучше, новое место предложил. Фартовая она, он так и думал с самого начала.
Или когда они под дождь попали в этом старом районе Москвы с малоэтажной застройкой, палисадниками, гипсовыми вазами и скульптурами, ей там очень нравилось. Идти было некуда, да и некогда, надо было расходиться по домам, по семьям, они прыгали через лужи, она в тонких босоножках с перепонкой и в платье с воланами вся промокла и продрогла, но не уходила. Он, конечно, дал ей свой пиджак и сам весь вымок, но тоже не мог уйти, пока не стало совсем поздно. Жена потом ругалась… Со злости не стала стирать сама, а послала в ванную его, и он долго стоял, уткнувшись в свой пиджак, ловя дурманящий и терпкий запах Вериных духов.
