Ранним апрельским утром, в меру прохладным и солнечным, Вика бодро шла на работу. Всю дорогу её одолевали тревожные мысли, —не давал покоя вчерашний разговор с сестрой отца Светланой. Будучи темпераментной южанкой, та имела привычку громко и запальчиво выражать своё мнение, пусть и не всегда правильное. Вот и в этот раз много чего наговорила, в том числе сыпала в мобильный упрёки по поводу летнего отдыха:
– Нет, я этого не понимаю! Разве нельзя было заранее обговорить?! На твоей работе всем приспичило, что ли? Ты же знаешь, в июне у меня запарка полная, а в этом году Катька ещё и экзамены сдаёт! Одна, что ли, будешь на пляже торчать?!
Вика замедлила шаг, – стало душновато, несмотря на свежий утренний воздух. Не её вина, что так вышло. Коллеги встали в позу, вот и пришлось впервые за три года брать отпуск в июне. А тётя любит приветить племянницу в августе, когда на недельку можно уйти от надоевших за сезон отдыхающих, и родственной женской ватагой коротать благодатные дни под солнышком у ласкового моря. А теперь что же, прощай весёлое лето и бесплатный отдых в Хосте? «А, всё равно поеду, будь что будет, не выгонит», —успокаивала себя девушка.
И неважно, что в тёткиной досаде угадывалось невысокое мнение о племяннице как о двадцатипятилетней дурёхе, неважно, что родственница была управляющей мотеля, поэтому пренебрегать делами Светлана Ивановна Беленькая ради близкой гостьи точно не станет.
Вике до места работы идти было минут двадцать и, в основном, через центральный городской сквер. Именно в нём от невесёлых мыслей девушку отвлёк какой-то шум, похожий на женский вскрик или вопль, и доносящийся из кустарника. Она остановилась и прислушалась. Да, слух её не обманул, действительно вправо метрах в шести какая-то возня. А потом из кустов метнулся парень, с задвинутым на лицо капюшоном толстовки, и убежал в противоположную сторону.
Невольная очевидица поторопилась к месту происшествия. На земле лежала девушка, Вика помогла ей встать. Пострадавшая морщилась, стряхивая с одежды всякий мусор. А сильнее морщилась при соприкосновении ладонью к местам ушибов от рук воришки. Оказывается, сумку потерпевшая до последнего не отдавала, лишь удар в поддых, да сильнейший в плечо, после которого у неё подкосились ноги, стали роковыми в неравной схватке. «Да Вы что! Нужно было сразу ему сумку отдать! А если б он Вас ножом пырнул!» – возмущалась Вика. Но быстро замолкла, потому что подавленное состояние жертвы больше вызывало жалость, чем гнев. Тут же валялась распотрошённая сумка.
