Белая, как алебастр, рука наследного принца Синдиката Крайм-О, сёгуна Садахару Моримото, перебирала мягкие светлые волосы Изменившегося, свернувшегося калачиком у него на коленях. В чистой рубашечке и выглаженных серых брючках со стрелками, Изменившийся выглядел точь-в-точь как симпатичный двухлетний мальчуган. Лишь черный, по-змеиному раздвоенный второй язык, мелькающий в розовой влажности маленького рта, выдавал его подлинную природу не-существа. И еще – нездоровая бледность, которой монстр был обязан постоянному услад-плюсовому голоданию.
Не-существам услад-плюс был необходим точно так же, как воздух людям, или вода рыбам. Хотя Изменившийся регулярно подвергался внутривенным впрыскиваниям синтетических заменителей услада, он все еще испытывал сильный дискомфорт из-за услад-плюсовой депривации, отчего порой становился капризным и даже… слегка неуправляемым.
Не далее, как сегодня утром он приволок в постель Моримото оторванную голову одного из своих зазевавшихся дрессировщиков. Когда сёгун спозаранку распахнул глаза в своей элегантной спальне, то сразу увидел на кремово-желтых стенах, белоснежных простынях и одеялах мазки крови. В центре огромного ложа Изменившийся играл с мертвой головой, как котенок с клубком шерсти. Пустые, будто оплавленные, глазницы, свидетельствовали о том, что, перед тем, как убить, Изменившийся выжег жертве глаза кислотой, которую выплевывал из особых желез, спрятанных в глубине его глотки.
– Эй, ты, ребенок, – пробулькал Моримото.
Привстав на подушках, он протянул руку, ухватил не-существо за светлые вихры на затылке и хорошенько тряханул, заставив выпустить из зубов добычу. Мертвая голова в шлеме скатилась с кровати, подпрыгивая, как мяч для игры в боулинг, и закатилась под комод.
– Что стряслось, парень. ведь обещал, что больше не будешь убивать моих людей, – хриплым со сна голосом сказал Моримото, еще раз тряханув чрезмерно бойкого питомца.
– Воспитатель ударил меня кнутом, – ответил Изменившийся трогательным, чуть шепелявым детским голоском, облизывая раздвоенным языком окровавленные губы.
– Ударил тебя? Почему? Что ты сделал?
