Сиреневый туман.
Настя уже час сидела на берегу и смотрела на воду. Просто сидела и смотрела на прозрачный поток. Сквозь яркие солнечные блики хорошо видны даже мелкие камушки на дне. У берега, где вода на мелководье быстро прогревается, тучей клубились мальки. Зрелище завораживало, и вставать не хотелось. Лето, деликатно ждущее своей очереди, наконец, рассвирепело на весну и гордо заняло своё место.
За неделю тайга расцвела и налилась соком. Скромные северные цветы торопились похвастать своим неярким нарядом. Птичье племя орало, ссорилось, пело и торопилось выкормить потомство. Белки метались по деревьям в поисках еды и сердито цокали: что запасать на зиму, если еды никакой нет! Мелькали полосатые бурундуки, эти озабочены проверкой ягодных плантаций. Короткое лето на севере, поэтому его и ждут. Поэтому так радуются.
– Пора, – решила Настя. – В магазин и домой. За деревню выйду- разденусь, жарко стало.
Она оглядела себя. Чистенькие джинсы, кроссовки, белая футболка, а сверху длинная, до колен, крупной и редкой вязки кофта какого-то болотного цвета. Большая и бесформенная – невозможно угадать, что за ней скрывается.
На голове платок в серых и коричневых разводах. Настя грустно усмехнулась: похоже, в этом маскировочном наряде ходить ей всю жизнь. Ну и ладно! Привычно нацепила тёмные очки, взяла свой рюкзачок и пошла вверх по тропинке.
Маленькая деревушка со смешным названием Пузла уютно устроилась на пологом берегу таежной реки. Вернее рекой она была раньше. Красивой, полноводной. Стаей ходил крупный хариус: нежная рыба живёт только в чистой, прозрачной и студёной воде. На зорях река кипела ключом, когда начинался жор. Хорош хариус и в ухе, и на сковородке, и в пироге. Но лучше всего его готовят местные: пойманную утром рыбу потрошат, присыпают солью, перчиком и ставят в погреб. А за ужином подают на стол.
Такой вкуснятины городские, пожалуй, и не пробовали.
Когда-то, в годы сталинских репрессий, потянулись на север составы с живым грузом: воры, бандиты, а главное « враги народа» – мешали строить молодой стране Советов светлое будущее и потому вывозили их на окраины этой самой страны. До самого, считай, полярного круга протянулась колючая проволока. Много на севере лагерей, зэков надо чем-то занять, а стране нужен лес. светлое будущее и потому вывозили их на окраины этой Вот и выросли вдоль таких рек леспромхозы. Выросли быстро, как плесень. Десятилетиями пилили, рубили и вывозили таёжную красоту, которую стали называть деловой древесиной. Сплавляли по реке, и очень скоро дно реки стал выстилать толстый слой затонувших брёвен. Такой толстый, что в иных местах на моторке не пройти. В студёной воде медленно разлагалась древесина, пропадать стал хариус. Уже не кипела вода ключом от плотных косяков. Ещё можно было наловить и на уху и на жарёху, но хариус пошёл мелкий, некрасивый, пугливый.
