Ковен тысячи костей

Он любил это место всем сердцем. Толстые стены из серого гранита, не пропускающие ни тепла, ни чужаков. Ты будто оказывался внутри древнего склепа – безмолвная обветшалая крепость, хранящая многовековые традиции. Здесь столетиями обитали те, кого он считал родней – не по крови, но по духу. Прошло много лет, прежде чем он смог осознать это и обрести тут свой дом. Быть может, однажды это случится и с теми, о ком он заставил себя забыть…

Джефферсон тряхнул головой и снова сосредоточился на том, что видел сквозь прутья решетки, делая несколько быстрых пометок карандашом. Ах, если бы он только умел рисовать! Костлявые лодыжки, оплетенные цепями. Оливковая кожа в гноящихся порезах и копна черных жестких волос, похожих на тугие пружинки. Неподвижное лицо, почти умиротворенное. Глаза ведьмы были закрыты, словно она спала полусидя, невзирая на боль от бесконечных пыток. Джефферсон мог поклясться, что при первой встрече они были желтыми с малахитовыми прожилками, как у кошки, и с лентовидными зрачками, как у ящерицы. Такие красивые глаза – яркий признак того, что у их обладателя нет души.

Немного подумав, он вычеркнул последнее предложение и захлопнул дневник.

– Дарий, достаточно!

Молодой мужчина – гораздо моложе, чем ему полагалось бы быть для таких занятий, – послушно отложил раскаленные щипцы и вытер полотенцем лицо, блестящее в багрянце чужой крови.

Джефферсон дернул щеколду, выпуская его из камеры, и снова взглянул на дневник.

Добротный кожаный переплет. Инициалы – «Д» и «Г». В отражении крупной металлической бляшки в форме львиной пасти можно было разглядеть лишь нахмуренные брови и несколько шрамов, пересекающих их. И то и другое – подарок отца. «Пишите свою историю кровью ворожей, ибо она есть самые вечные чернила, которые не сотрет время», – сказал он накануне инициации, протягивая двум братьям кожаные дневники – такие же одинаковые, какими когда-то были и они сами. Когда-то очень-очень давно…

Долгое время дневник Джефферсона оставался пустым, но теперь в нем хранилось больше восьмидесяти историй – восемьдесят ведьм, которых он убил за свою жизнь. И убьёт не меньше уже в ближайшем будущем.

– Ты слышал? – спросил Дарий, подпрыгивая на месте от возбуждения.

– Да, слышал, я не глухой.

Джефферсон подобрал со стола меч и задумчиво взвесил его в руке. Палисандровая рукоять, сверкающее лезвие из дамаска, плоский дол. То было оружие воина. Навахон лежал в ладони так, словно был отлит специально под нее – продолжение его тела, разящее насмерть.