Утро для Фимы началось с неприятностей. Разбудил ее звонок из института, вырвал из объятий сладкого сна, где она уже шла к алтарю под руку с любимым, но на полпути вынуждена была прервать церемонию и проснуться, не досмотрев ее до конца.
И это была первая неприятность, следом за которой сразу же последовала вторая. Звонила куратор их группы, которая интересовалась, когда Фима собирается сдавать хвост по информатике и собирается ли вообще его сдавать в этом году. Потому что, если не собирается, то ведь все равно придется, иначе диплома не видать.
Фима, хоть и была спросонок и вообще только что потеряла жениха, но вполне бодро соврала кураторше, что у нее уже все на мази, договоренность с преподавателем достигнута, осталось донести сущую малость, и все будет в порядке.
А затем юркнула обратно под одеяло, силясь скрыться под ним от страшной правды, которая заключалась в том, что про долги по информатике она за лето совершенно забыла. И там у Фимы не то что на мази, там у нее еще и конь не валялся.
Все лето Фиме казалось, что в конце летней сессии они с преподавателем по этой дисциплине нашли общий язык и пришли к какому-то устраивающему их обоих соглашению, но, видимо, это показалось только ей одной.
– Как не хочется этим заниматься! – простонала Фима, ежась под одеялом от подступающего холодка. – Боже мой! Я ведь уже ничего не помню! Начисто за каникулы все из головы вылетело! Хоть бы что-нибудь другое было, а не эта проклятая информатика!
И Фима попыталась еще немножко вздремнуть. Но теперь у нее вздумала разболеться голова. Каждое упоминание о несданном долге вызывало у Фимы именно такую реакцию.
– Все равно! – упрямилась Фима. – Буду сейчас спать.
Не успела она закрыть глаза, как раздался чей-то громкий истошный то ли вопль, то ли скрип, от которого Фиму так и подбросило на кровати, а потом за стеной что-то тяжело упало, отчего содрогнулся пол. Затем наступила тишина, которая еще сильней действовала на нервы, чем отчаянные вопли.
Фима какое-то время еще полежала в кровати, подождала, когда ситуация разъяснится, но все оставалось по-прежнему. И тогда ей волей-неволей, но пришлось подать голос:
– Что такое? Что случилось? Все живы?
Ответа почему-то не последовало. Тем не менее она еще какое-то время полежала, чутко прислушиваясь и надеясь, что все еще обойдется без ее участия. А потом со вздохом спустила ноги и поплелась в обход квартиры.
