Час до рассвета. Трудно вставать. В щелях московской многоэтажки ледяными молоточками постукивали первые заморозки.
Облачившись в грубый вязаный свитер поверх пижамы, Нея сидела перед монитором и ждала.
Тусклый свет настольной лампы очерчивал пространство обыкновенно обставленной комнаты. Длинный лакированный шкаф с покосившимися дверцами. Со спинки пухлого дивана в полудреме свисала худенькая кошка.
– Дух душу учит и по-всякому ее мучит. Она не учится, потому что ей любви хочется, – монотонно прошептала Нея. – 10 тысяч рублей отдала… с понедельника одну гречку есть буду…
Она принялась ковырять ногти, стиснув зубы, будто откусывает, как в детстве. Теперь не уймется, пока каждый не обдерет. До основания сточит стеклянной пилочкой неровности и зацепины, прижжет ранки йодом, покроет прозрачным лаком и постарается не глядеть.
– Та-та-там… – заиграл скайп. Сглотнув слюну, Нея разомкнула пальцы и нажала «ответить».
– Нея, ты меня слышишь?
– Слышу. А вы меня?
– И я слышу.
– Здравствуйте, Надежда, – трогательно улыбнулась Нея.
– Здравствуй! Видео не включаю – интернет плохой. Сейчас Танмай подключится – и начнем, – властным тоном оповестила Надежда и вдогонку расхохоталась, точно бы открещивалась от собственной строгости.
Нея строгость принимала за заботу и старалась оправдать. Проверяющим взглядом скользнула по столу, включила диктофон, придвинула толстую тетрадь, мельком заглянула в зеленые глаза тигра на обложке, отодвинула обратно, выровняла клавиатуру и затихла.
– Нея, ты нас слышишь? – появился на экране Танмай.
– Слышу. И вижу. Здравствуйте!
Смуглый моложавый индус с копной черных волос, спадающих на белую куртку, сосредоточенно водил мышкой, что-то настраивая. Камера снимала его сбоку, и Нея заметила рядом второго человека – лысого худощавого старичка в белом. Откинувшись на спинку стула, он сидел неподвижно, уставившись в окно, руки свободно лежали на коленях.
«То, чего не вижу я, не является отсутствующим… и потому смотрю я молча», – сочинила на ходу Нея, пытаясь понять о незнакомцах больше, чем могла видеть. Но не успела. Связь оборвалась, изображение исчезло. Впечатленная неподвижностью старичка, она тоже застыла.
На экран вернулась заставка с ликом Шивы: кожа отливает синим, в спутанных волосах сияет месяц, в центре лба – третий глаз, круглые серьги сверкают в ушах, крепкую шею обвивает змея с обнаженными клыками. Взгляд Неи непроизвольно скользил по благородному лицу Бога. В памяти всплывали детали облика старичка. Она подметила, что у обоих прямой нос. Вспомнила про свой, тоже прямой. Правая рука дернулась от импульса убрать со лба челку, но Нея себя остановила. И когда на мгновение неподвижность тела соединилась с молчанием и отстраненностью, ее охватило чувство, будто старичок, Шива и она – единое целое.
