Сижу в комнате, дожидаюсь Потоцкого. Черчу план особняка и составляю план ремонта дома и двора, в котором я сейчас живу. Раз уж мне придётся, скоро сюда возвращаться, то пусть отремонтируют. Жить в таких спартанских условиях, я совсем не желаю. Как и мериться с этим бардаком вокруг дома. Сами развели, вот пусть сами и исправляют.
– Доброе утро Александр Александрович, едем? – это мы должны поехать за билетами на поезд до Берлина. Там я уже пересяду на другой поезд уже до Парижа. – О! А вы, куда едете с чемоданом?
– Нет, не я. Чемодан передали вам. Ну, не с рюкзаком же вам ехать в Европу.
Небольшой чемодан так себе, ничего хорошего, хотя и не сильно потасканный. Вот же хитрецы, оценили мой рюкзак[1]. Сейчас ничего подобного пока я находился в СССР, не видел. Так разные самодельные поделки, неуклюжие и невзрачные. Хотя надо признаться, что не сильно я тут, что и видел. Основной поток информации мне приходит из газет и журналов и коротких поездок.
– Вот спасибо за заботу – только и осталось произнести мне.
– Я и билеты вам купил, так что ехать никуда и не надо. Продукты вам тоже привезут к поезду.
– Надеюсь, хоть всё соответствуют моему положению? – ну хоть тут может, проявили уважение.
– Не беспокойтесь. Всё лучшего качества. У меня к вам просьба мистер Сакис, оставьте тут ваш пистолет, незачем вам его везти через границу.
– Та-ак. Вы, похоже, мои вещи проверяли? – немного нейтрально сказал, хотя самого «душила» злоба. Вот мне так дураку и надо. «Варежку» раскрыл. Забыл, с кем дело имею.
– Не обижайтесь мистер Сакис. Вы должны нас понять. Вы встречались с начальниками и руководителями партии.
– Раз та-ак. Тогда вам будет «наказание». Я тут составил план ремонта здания. Месяца через два-три я, наверное, вернусь. Я не желаю жить в таких кошмарных условиях, да ещё вашей осенью. Я понимаю, что это дорого. Поэтому я оставляю вам некоторые свои вещи на обмен и оставшиеся ссесеровские деньги – если я в начале знакомства коверкал слова, то сейчас почти говорил чисто. Но построение речи и обороты 21 века, далеко отличались от начала 20 века. Так что всегда можно было понять, что я иностранец, плюс моя восточная внешность.
– Ого, и камин? Крышу перекрыть черепицей. Я не знаю смогу ли найти таких мастеров. Да вы тут на целый год работы написали – удивился Потоцкий.
