1
Солнцу не хотелось идти спать; поэтому оно раскинуло во все стороны свои лучи, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться на этом огромном небе. Но небо, как назло, было почти пустым; только серо-дымчатый кот, освещаемый ярко-красным и уже чуть-чуть окунувшимся в океан диском, подплывал слева хвостом вперед. Он запрокинул голову, отчего одно ухо торчало вверх и было гораздо больше другого, и распушил изогнутый крючком хвост, а переднюю лапу свесил вниз. Вот за эту лапу Солнце и надеялось зацепиться. Но – увы! – пока кот доплыл до него, ветер довел до конца свою разрушительную работу: лапа отделилась от кота и растаяла, а сам он превратился в ослиную голову, а затем и вовсе развалился.
«Вот так всегда», – подумало светило, вздохнуло и завалилось за горизонт.
Питер, опираясь на высокий парапет автоэстакады, поднятой на восьмидесятифутовую высоту над руслом Сухого ручья, любовался красками заката. «Паром» перенес его «БМВ» с одного крыла эстакады на другой, и Питер был благодарен случаю, который помог ему именно в этот час оказаться здесь. Отсюда открывался такой захватывающий вид! Прямо под ним невысокие холмы, перегоняя друг друга, начинали свой бег к океану, до берега которого было около пяти миль. Но в миле от берега их останавливала складка Западной гряды, между двумя вершинами которой была видна часть бухты, с севера обрамленная полуостровом Суа. В переводе с островитянского «суа» означало «дракон». Действительно, этот вытянутый и причудливо изогнутый полуостров казался телом дракона, хвост которого, поросший лесом, лежал на берегу, а все четыре лапы и передняя половина туловища были частично погружены в воду. Голова же скрылась под водой полностью – дракон, по-видимому, любил полакомиться рыбкой и как раз нырнул за очередной порцией. Еще мгновение – и голова вынырнет с какой-нибудь селедкой в зубах. Неровности поверхности скалистого полуострова очень напоминали чешую. И все, что освещалось заходящим солнцем, имело сейчас красноватый оттенок, а все, что лежало в тени, – изумрудно-зеленый. Право, никакие неотложные дела не могли быть важнее созерцания этой картины. А неотложных дел было хоть отбавляй.
В конверте, который Питеру передали в конторе его дяди в Перте перед отплытием на Остров, содержалась просьба корреспондента «Сандэй Ньюс», еженедельной канберрской газеты, разрешить ему посетить остров и взглянуть «хоть краем глаза на таинственных «кукол», о которых говорит весь Перт и некоторая, самая осведомленная, часть Канберры». Корреспондента звали, кажется, Дэвид Маркоуни, письмо было в достаточной степени деловым и вежливым, и Питеру оставалось признаться в том, что о его Замысле стало известно гораздо раньше и гораздо большему количеству людей, чем он предполагал. Теперь отказать этому корреспонденту в его просьбе – значило выглядеть непоследовательным в своих собственных намерениях.
