Георгий лег рядом, и, успокоенный, провалился в сон, крепко прижав меня к себе. Но я не спала. И спать не могла. Под его рукой было так тяжело и неуютно, он казался мне таким чужим и даже неприятным, что стало до боли ясно – моя когда-то такая нежная и светлая любовь умерла. Нестерпимо терзали холод, пронизавший насквозь всю душу, и непереносимое одиночество. В груди всё бурлило, недавние слезы не принесли облегчения, гнев и отчаяние просились наружу.
Мне хотелось завыть от горечи и беспомощности. Зачем я подала Георгию напрасную надежду? Напрасно я улетела в розовые дали, позволив себе поверить, что прошлое можно вернуть хотя бы во сне. Сколько еще глупостей я наделаю, если останусь?
Мое неразумное поведение говорило об одном – Георгию я противостоять не могу. И, если вздумаю остаться, скоро вновь превращусь в ту же полоумную дурочку, которой была восемнадцать лет подряд и которой Георгий без труда управлял, как вздумается. Но за прошедшее время я кардинально изменилась, и тихое счастье курицы-наседки под присмотром властного петуха уже не казалось мне столь привлекательным, как прежде.
В незашторенном окне четко виделись крупные звезды на безупречном бархате черного неба. Они игриво мерцали, обмениваясь друг с другом нелестным мнением о нас, таких забавных и непоследовательных людишках. Как ни странно, но именно это полуприличное подмигивание вырвало меня из оков истерики и заставило кривовато усмехнуться.
Тут в моей замороченной голове всплыл образ разъяренного Пронина, мгновенно погасив ухмылку. По коже прополз неприятный озноб, сея легкую панику. Что будет, если Роман застанет меня здесь? Да еще в постели с Георгием? Не миновать тогда выяснения отношений, скорее всего с кровавым мордобоем, чего я вообще не переношу. К тому же кто бы из них не вышел победителем в этой схватке, мне он абсолютно не нужен.
Передо мной во весь рост встала всё та же неистребимая проблема – как жить дальше. Первый шаг ее разрешения прост до банальности: нужно выяснить, кто я и чего хочу от жизни. Раньше я всегда старалась угодить тому, кто был рядом – сначала матери, потом Георгию. Пронин не в счет, ему я не угождала, а сопротивлялась, но слабо. Это и понятно – как говорится, «потерявши голову, по волосам не плачут». Так и я, – после измены Георгия мне было всё равно, кто со мной рядом.
