Мила Хант

– Мила! Открой немедленно!

Я швыряю книгу на тахту, съезжаю на дорогой ковёр омерзительного пастельного цвета, который они постелили в моей комнате, и врубаю звук. Голос певца взмывает до пятидесяти децибел, мать упорно надрывается за дверью:

– Пожалуйста, открой!

Почему она такая упрямая? Ведь отлично знает, что будет дальше. Я не открою, она продолжит настаивать:

– Твой отец вернулся, ты могла бы немного пообщаться с ним…

Тут я заржу так, что она услышит даже сквозь музыку. И сдастся.

Моё предвидение сбывается в точности. Как и всегда. Мать в очередной раз капитулирует и уходит. Но от повторения одного и того же мне вдруг становится невыносимо скучно. И я рывком распахиваю дверь. Мать оборачивается, не веря.

– Ты выйдешь?

Невольно становится её жалко. Хотя эта женщина сама выбрала роль жертвы. А палачами назначила отца и меня.

– Зачем, по-твоему, я должна выходить?

– Папа вернулся раньше, чем планировал.

– Вечером меня не будет.

– Тем более. Он ждёт тебя.

Интересно, сама-то она верит хоть одному своему слову? Я уступаю.

– Ладно, иду. Воспользуюсь случаем напомнить ему, как меня зовут.

– Не говори глупостей. Он любит тебя. И ты это знаешь.

– Ему плевать на меня. И ты это тоже знаешь.

И я добавляю со злостью:

– Хотя ты веришь даже в то, что счастлива с ним…

Мать опускает глаза и исчезает на лестнице. Я закусываю губу и прихожу в себя, только почувствовав вкус крови.

– Мама, подожди…

Но тут же осекаюсь. Зачем? Я возвращаюсь в свою комнату и закрываю дверь. Подхожу к высокому окну. Внизу простирается Центральный парк – с его газонами, деревьями, фонтанами и пунктиром фонарей, – а вокруг возвышается лес освещённых небоскрёбов. Это очень красиво. И это не производит на меня ни малейшего впечатления. Не знаю почему. Мой взгляд отскакивает от зданий, а воображение устремляется через реку, которая отделяет нас от Периферии.

Периферия.

Она всегда меня интриговала. Сотни вопросов роились в голове – с тех пор как я выросла настолько, чтобы смотреть в окно. Ребёнком я донимала родителей и учителей. Там живут люди? Кто они? Чем занимаются? Почему они никогда не приходят сюда, в Центр? И почему мы у них никогда не бываем?