***
Яркие лучи солнца переливаются в лазури моря, куча чаек на мачте корабля переглядываются изредка раздражая всех своими криками, блестящая палуба старого корабля местами начала гнить, старенький штурвал иногда подклинивал и доставлял массу неудобств. Всё это в купе с веселыми шутками и движениями команды корабля могло бы стать отличным началом для путешествия. Вот только на корабле о веселие уже забыли, вернее сказать не показывали в большинстве случаев. Путь выдался тяжёлым и один из членов команды не пережил его. Самый маленький, ещё ребенок, сын барона Самеди, погиб. Похоронил как моряка. Парнишку завернули в ткань, в ноги положили груз и опустили на дно моря. Однако барон оставил себе череп своего чада. На расспросы и различные разговоры заходившие в эту тему он всегда и на долго замолкал.
***
Запах крепкого рома и стойкий, едкий запах сигар какой присущ любому ночному заведению в Гоа, стоял и в этом обычном, каких тысячи в мире баре. Это не большой бар со старой деревянной мебелью, веселыми клиентами и как уже принято лучшем барменом «психологом». За стойкой сидел угрюмый мужчина лет 30, с небрежной щетиной на лице, растрёпанными, чёрными волосами и усталым видом. В руке он крутит стакан наполненный ромом.
– Ну как? Улучшения есть? – спросил подошедший к нему бармен с седыми волосами и шрамом на правом глазу.
– Будет тебе Гуркиран. Если бы хоть что-то наладилось я бы тут не сидел.
– Лакшай… старина… ты держись, надежда умирает последний.
– Хм… Похоже только это мне и осталось. Сначала его мать погибла, а теперь и он прикован к пастели. Лекарства не помогают… я не… ведь совсем ещё маленький парень, а уже столько пережил, вот бы и он как все бегал и играл на пляже.
– Виваан парень сильный и весёлый, уверен даже сейчас он не забыл что такое улыбка.
– Так та оно да, вот только здоровья это ему не добавляет. Да и…
Разговор старых друзей прервал звук разбившегося бокала.
– Что там у вас? – идя к столику с шумной компанией спросил Гуркиран.
