Брат, заводи скорей мотор!
Есть еще одна попытка,
А иначе мы рискуем
Не закончить разговор.
Не смотри, что я устал!
Я всех тайн не раскрою.
До упора жми на газ…
А я прикрою…
(гр. Сатисфакция – «Между добром и злом»)
***
Развалины города тонули во мраке, едва-едва разгоняемом предрассветным заревом. Солнце еще даже и не думало выныривать из своей уютной колыбели, где проводило ночь. Небо, темное, холодное и мрачное, поочередно глотало звезды, предвещая яркий безоблачный день. Огромная Луна лениво катилась у самого горизонта, отсвечивая бледным боком. Руины Алеппо были погружены в безмолвие. Холодный воздух, гонимый со стороны пустыни, заставлял ежиться. Пограничный час. Совсем скоро светило покажется из-за гор на востоке, и тогда холод ночи сменится полуденным зноем. Пустыня она такая – днем нечем дышать от жары и духоты, ночью думаешь, где бы еще пару спальников раздобыть, чтобы закутаться и не замерзнуть.
День обещал быть жарким, впрочем, как и всегда в этих диких краях. Где-то в глубине города раздался громкий, певучий голос муэдзина, призывавшего народ на утреннюю молитву.
– Сейчас опять завоют, – сплюнул себе под ноги на грязный бетон Хан, оторвавшись от приклада пулемета.
– Ну, зато ближайшие пятнадцать минут точно спокойными будут… – отозвался от дальней стены комнаты Физик.
Он потянулся и так смачно зевнул, что скулы всего отряда непроизвольно попытались повторить действие. Парень сладко почавкал и, не меняя положения, лишь чуть перекатившись на бок, позвал кимарящую в другом углу девушку.
– Галка… – Та неохотно приоткрыла один глаз, вопросительно качнула подбородком. – Спишь? Ну, спи, спи…
Галя вздохнула и, не размыкая рук на стволе автомата, оттопырила средний палец. Солдат улыбнулся, заерзал, поднимаясь на ноги.
– Че кислые такие? Последнюю ночь отстояли, скоро домой…
– Сплюнь, балбесина, – нахмурился Хан, продолжая осматривать улицу перед их позицией.
– Да ладно вам, че такие суеверные… Я еще вас переживу! Говорили мне, что вы скучные, но чтобы настолько…
