Весна щедро дарила тепло, и солнечные лучи разлились по всей необъятной степи, позолотив вершины далёких сопок. Онон, давно освободившийся ото льда, нёс свои волны, завораживая бликами, и в прозрачной его воде тут и там сновали стайки рыб. В небесной выси всё не смолкал щебет птиц, но вскоре его перекрыли звонкие мальчишеские голоса. Четверо братьев делили рыбу, только что выловленную на крючок. Худоба их выдавала скудность той пищи, которой приходилось им довольствоваться, а потёртая, изорванная во многих местах одежда висела лохмотьями, подтверждая то, что мальчикам давно уже приходится выживать. Спорили двое старших. Младшие лишь изредка вставляли слова, каждый поддерживая одного из спорящих. Ссора всё разрасталась, и после замечания самого младшего – Хасара, готова уже была перерасти в драку.
– Послушай, Бектэр! – воскликнул мальчик в запале – Знаешь сам, что крючок, на который попалась сохосун, заброшен Тэмуджином! Так зачем присваиваешь чужое, поступая нечестно? Мало того, что кривишь душой, но и идёшь против того, кто остался за главу рода!
– Главу рода! – повторил возмущённо Бектэр, нависая над малым ростом Хасаром – А кто решил, что главой рода должен быть именно он?
– Наш отец решил – Есугэй-багатур! – с жаром отвечал Тэмуджин, опережая Хасара.
Этот широкий в плечах, хотя и до крайности исхудавший тринадцатилетний подросток превосходил ростом своих младших братьев, но уступал в нём старшему, Бектэру. Тот, родившись на два года раньше, ощутимо перегнал его в весе и силе. Он и Белгутэй приходились сводными братьями Тэмуджину, и родились от Сочихэл – рабыни, добытой багатуром в одном из степных набегов. Зато мать Тэмуджина и Хасара Оэлун, отбитая у меркита Эке-Чиледу позже, сразу же была объявлена женой. Она родила своего первенца, Тэмуджина, когда у Сочихэл уже подрастал Бектэр. И теперь сводные братья, глядя исподлобья, спорили, готовые наброситься друг на друга.
– Когда отец наш, Есугэй, оставлял тебя старшим в роду, то ум его был замутнён, ибо болезнь давно одолела его! – отвечал Бектэр с нескрываемой злостью – Иначе вспомнил бы он обычай, давно чтимый в степи: главенство рода передаётся только старшему сыну!