– Ну, вот! Окунулись, называется. Папка узнает – убьёт! – хныкала Юлька, симпатичная шестнадцатилетняя девчонка во влажном купальнике, с длинными и тоже мокрыми волосами.
Она зашла за куст и с усилием стянула с себя купальник. Куст совсем не был монументально-густым и острые, торчащие вперёд и вверх, Юлькины груди с наглым вызовом уставились на Витьку. Витька, Юлькин одноклассник, уже долгие восемь лет страдал от большой и светлой любви к этой нынешней королеве восьмого, а назавтра уже девятого-А. Мучился он ещё с тех смутных, доисторических времён, когда они с Юлькой были глупыми, наивными мальками-первоклашками. Виктор стиснул зубы и демонстративно отвернулся.
– Ведь спецом дразнит, оторва! – подумал он с нежной, щемящей злобой.
– Вить, а ты точно знаешь, что Шурка домой убежал? – озабоченно осведомилась Юля, отжимая мокрые светлые пряди.
– Да не боись! Куда он денется. Шурка воды страшится, как чёрт ладана. Один бы сроду в канал не полез. Домой убёг, точняк. – успокоил Витя подружку.
Шурик, десятилетний соседский пацан из пятиэтажки напротив, увязывался за ними не первый раз. Его друзья, третьеклассники, почти все разъехались на лето по пионерлагерям и родственникам, вот он и таскался за Витькой и Юлькой от одиночества. Посёлок Титан был небольшим, и родители всех учеников местной средней школы прекрасно были знакомы, поскольку работали на одном комбинате. Все знали всех. Ну почти. По крайней мере, жители нескольких ближайших пятиэтажек, точно. Родители Витьки и Юльки много лет приятельствовали, а Шуркина мать хорошо знала обе семьи. Она частенько одалживала у добрых соседей деньги или продукты попроще. Алевтина, мать Шурика, работала в местном кинотеатре. Назывался он тоже Титан, как и посёлок. Женщина за скромную зарплату исполняла обязанности билетёрши, а также уборщицы. Отца и мужа у Шурика с Алевтиной не было. Обычное дело. Никто и не интересовался – где, мол, ваш папка? В конце концов, они такие не первые и не последние.
