Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись…
("ЗИМНЕЕ УТРО" – А.С. Пушкин)
Я люблю просыпаться рано. Когда все ещё спят сладким сном, только ходики бормочут на стене "Как так? Так, так. Вот так!" Это летом я просыпаюсь с первыми лучами солнышка, заглядывающими в моё оконце. А зимой я встаю раньше него.
Я разжигаю лучинку, подношу к керосинке. Оп! И свет озаряет мою избушку.
Почему-то все считают, что живу я где-то далеко-далеко на севере за степями, покрытыми непроходимым снегом в глубине дремучего леса из мохнатых посеребрённых инеем елей и сосен.
Ели и сосны, действительно, окружают мою избушку. Но живу я в СНТ, рядом с городом. Так ближе к народу. Всегда знаешь, чем он живёт, дышит. Город сейчас быстро отвоёвывает территорию у деревенек и Садовых Некомерческих Товариществ. Вот и сейчас, выходишь за врата СНТ, а тут трасса. Перейдёшь её, вот и он, город.
Я так и не привык к этим всяким новшествам. Домик у меня, как сейчас пишут в объявлениях о сдаче или продаже "без удобств". Нет, удобства-то у меня есть, мне хватает. Но не каждый городской житель согласится выходить по нужде на улицу в прохладную, но уютную кабинку, называемую сортиром.
В обычном рукомойнике омываю лицо и ополаскиваю руки. Городская молодёжь с недоумением бы в ступоре стояла перед ним, разыскивая, где там краник. А надо всего лишь поднести ладони, уткнув их снизу в штырёк, открывающий пимпочку, и вуаля – водица ручейком сливается Вам в руки. Удобно. Мило.
Еду я готовлю на печке. Но сам этим занимаюсь редко. Мне по дому помогает Домовёнок. А недавно он подженился и приютил Кикимору из соседнего пруда. Та утопла давно уже, ещё молодкой, девчонкой несмышлёной. Поскользнулась и бултых в омут, там её и утащил Водяной. Нет, не подумайте ничего крамольного! Никакого насилия! Воспитал как дочку свою. Вместе с подружками кикиморами из соседних запруд и озёрец они вместе взрослели, на Ивана Купалу даже прыгали через костёр. Много мОлодцев пыталось увиваться за ней, но не пара они ей. А, вот, мой Домовёнок Кузя часто навещал девицу. И когда она достигла зрелого возраста, позвал к себе жить. С моего, конечно, благословения.
Я накидываю овчинный тулуп, натягиваю шапку и выхожу на свежий морозец. Кот Баюн увязывается за мной. Но проводит лишь до ворот СНТ, зля собак сторожа, и возвращается домой, шепнув на дорожку парочку охранных и назидательных заклинаний.
