Ангар вновь поразил Евгения своим конструктивным совершенством. Объёмность и чистота помещения, высокая технологичность оборудования, выраженная в эргономичности и компактности, красота форм космических аппаратов восхищала. Какое счастье работать здесь, тем более летать в космос и открывать новые рубежи для человечества! Евгений с некоторой завистью и в тоже время с добротой смотрел на немногочисленных работников, неспешно, но сосредоточенно занимающихся своими обязанностями. Их не только радует, но и вдохновляет окружающая обстановка на перспективное созидание, а его только восхищает. Да, и он вот-вот полетит в космос, но не в поисках нового, а ради смертельной схватки, где или погибнет или выживет. Пятьдесят на пятьдесят, расклад прост. Мало кто захочет оказаться на его месте, не потому что впереди поджидает смерть, а потому что… всё бессмысленно.
Смутное состояние грустной восторженности и нарастающих размышлений о смысле жизни или смерти прервал жёсткий голос главного инструктора. Евгений взглянул в его глаза, обычно тоже жёсткие, даже иногда жестоко-презрительные, но сейчас и из них просачивалась мизерными капельками души печаль.
– Последний инструктаж! – пожилой мужчина, бывший пилот, наверное, часто вспоминающий о счастливом былом, но ныне вынужденный заниматься в его глазах со слабыми и глупыми созданиями, обвёл шестерых полусмертников внимательным чуть сочувственным взглядом. – Вы уже познакомились с космическими истребителями, налетали десятки часов на симуляторах, почти идеально соответствующих реальному полёту, изучили план военной задачи, – в его глазах снова мелькнуло на секунду презрение, – освоили тактику боя, короче… готовы. Но ещё можно отказаться, потому что четверо или трое в лучшем случае двое из вас не вернутся.
Все молчали. Внутри каждого бурлили переживания, но выбор был сделан уже давно. Не месяц, даже не год тому назад. По одинаковым или не совсем причинам. Никто не был новичком и уже проходил подобные моменты. И чем дальше, тем легче, хотя внутри каждого бушевало море сомнений и противоречий. Никто не хотел умирать, но кому-то придётся; полных глупцов среди тех, кто готов был идти на смерть, не было, и все понимали, что этим неудачником может быть любой.
