Кому война, кому мать родна
Люди рождены друг для друга.
Марк Аврелий
Из города выбирались, бросая косой взгляд на небо, в котором безнаказанно резвились самолёты со свастикой на фюзеляжах, бояться приближения и бомбёжки, – укрыться негде, если только не юркнуть под Смоленский мост. Но, чтобы юркнуть, необходимо перелезть через ограждение, да и высоко прыгать – ноги сломаешь.
Путь Ивана лежит в Велеево, где проживает большое семейство второго поколения родственников. Даже не второго, а параллельного поколения, поскольку пошли они от родного брата отца Ивана Михаила Данилы. Отчество у братьев – Даниловичи. Посчитал, что, где десять человек живут, там и двенадцать смогут, – если жить без обид. С обидой и двое не уживутся. Почему направился именно к двоюродным братьям, объяснить не мог. Относился он к ним не очень благожелательно, сам не понимая причины подобного отношения. Живя в городе, в гости не приглашал, и они, чувствуя его отчуждённость, к нему не тянулись.
Скорее всего, решил воспользоваться военным вре-менем, чтобы какое-то время, как Одиссей, пожить вдали от жены и детей; использовал смутное время, скрываясь от семьи, занимаясь бессмысленным делом, рассчитанным исключительно на личное потре-бление, – подвигами.
Заявился к братьям, людям малоразговорчивым, но, как и он, работящим и плодовитым, надеясь найти приют, пусть и не очень благожелательный. Андрей Данилович и Роман Данилович отнеслись к приходу Ивана не сказать, чтобы отрицательно, но крайне недружелюбно, к чему Иван не был готов.
– Чего припёрся, чего не живётся в городе, здесь и без тебя тесно – задами трёмся, – такими словами встретил его один из родственников. – То носа годами не кажешь, знаться не желаешь, а как припёрло, взяло за одно место, вспомнил о нас и заявился незваный негаданный, да ещё с вещичками.
– К вещичкам друга приложил, – услужливо подсказал Андрей младшему брату неопровержимый факт, обличающий непорядочность Ивана.
Высказанную в лицо горькую правду нечем крыть, – молчит Иван; молчит, но времени зря не теряет, мысленно прокручивает иной вариант, соображая, что предпринять, если братья откажут в приюте. Был бы один, всё было бы на мази, а он за каким-то чёртом лысым притащил Валентина. Надо было от него отделаться, а как отделаешься, если у того спрятаны старинные иконы, которым в царское время цены не было, а сейчас и подавно? Обидится Валентин и не отдаст иконы, – скажет, что это его богатство, и к кому идти жаловаться? Приходится терпеть присутствие друга.
