«Моя жизнь – всего лишь череда онанизма и разочарований», – примерно к такому выводу приходил Рома как раз в тот момент, когда мама спросила, о чем же он думает. И хотя он понял, что она спросит еще когда заметил рассматривающую его лицо пару темно-зеленых глаз в зеркале заднего вида, все же на секунду растерялся.
Конечно, хотелось бы рассказать что-то из Муракамовской ерунды, наполненной красивыми метафорами и философским полуправдами о поиске смысла и «разгребании сугробов».
Как бы ему и вправду хотелось размышлять, подобно героям любимых книг, но увы. В Одессе почти не бывает сугробов – тут и горстку снега хорошо если раз в несколько лет увидишь. А так как город уже давно остался позади, сейчас он думал лишь о том, в какую дыру на этот раз привезет их мама. Хотя к чему врать самому себе? В глубине души беспокоит его другое: где бы он не бывал, как часто не менял школу и не начинал все сначала, за все свои четырнадцать лет жизни он так ни разу даже не прикоснулся к девушке.
Эту мысль он попытался отогнать как можно скорее. Слишком уж отвратительно-банальными казалась ему подобная жалось к себе. Наверное, задумываться о своем одиночестве он начал потому что не занимался онанизмом уже почти целый месяц. Это определенно его новый рекорд.
Мы – рабы своих зависимостей. И эта маленькая победа над его собственной – единственное, что его сейчас радовало.
– Рома, ты там уснул? О чем таком серьезном задумался, что ничего вокруг не слышишь?
– Да ни о чем, – пробубнел Рома и вперился взглядом в окно, всем видом давая понять, что не в настроении продолжать разговор. По салону разнесся тяжелый вздох. Лучшая и единственная победа в этой бесконечной словесной битве с матерью – это ее предотвращение, подумал он про себя и на секунду улыбнулся. Жаль сестра до этого никак не допрет.
– Будто бы ты нас когда-нибудь слышишь, – словно гром перед бурей, прорезал успокаивающую тишину салона голос сестры – Куда ты говорила мы переезжаем в этот раз? Одессу мы проехали километров тридцать назад!
Снова тяжелый вздох. Обычно после второго такого Рома сбегает куда-нибудь подальше из дома. За окном бесконечные поля пшеницы и рапса сменились железными башнями электрической подстанции. Интересно, что если попросить высадить его здесь. Это будет всяко приятней того, что последует.
