…После щелчка послышался свист, который медленно угасал, как будто отдалялся…
– Вечерами было тихо. Редко можно было услышать вой патрульных машин, но обычно звук был очень отдаленным. Сирены были пережитком прошлого, раньше их использовали, чтобы предупреждать другие транспортные средства и пешеходов о приближении специальной техники. Но теперь улицы всегда пустовали, и это стало каким-то занудливым символом власти. В то время все обитатели города Остина жили в отдельных герметичных домах, передвигаться можно было только внутри города по заданным протоколам при помощи автомобилей, переделанных в беспилотные модули. Конечно, не самая завидная жизнь для счастливчиков, которые жили в конце ХХ века и в нулевых…
Рассказчик был преклонных лет мужчина, среднего роста, с седой бородой. На лысине выше левого уха у него выделялся четкий шрам, уверенное лицо с немного диким взглядом в придачу с широкими плечами и огромными ручищами делало его похожим на какого-то морского пирата из фильмов. В руке он держал тонкое устройство, похожее на планшетный компьютер, куда он периодически поглядывал. Он мечтательно задумался и продолжил:
– Подумать только, больше сорока лет отсутствия больших войн и без страшных причуд природы… классные были времена, времена свободы.
– Меня зовут Исса, и год, про который я рассказываю, 2061…
В принципе Остин считался одним из самых развитых контролируемых участков на всей планете. Это было место, куда скопились многие ясные умы северной Америки и занимались сохранением и развитием научного наследия человечества. Я был ответственным за развитие бесплотинной выработки электроэнергии из приливно-отливных течений. По природе моей работы я делал то, что было доступно только единицам. Почти каждый месяц я покидал свое рабочее место и передвигался на территорию, где происходила непосредственная имплементация разработок, то есть за пределы защищенного города. Мне было почти тридцать, и последние несколько лет были первым периодом моей жизни, когда меня начала поглощать рутина, и я бессовестно поддавался ее власти. Меня это частенько беспокоило, а иногда даже было чувство стыда, ведь я с детства не видел стабильности и обыденности.
