Я стоял в душном жарком салоне автобуса и, предвкушая отдых перед телевизором и встречу с девушкой, совсем недавно переехавшей ко мне, крепко держался за поручень. На окне, в которое я уставился дабы скоротать не самую приятную поездку, до сих пор держались мелкие капли только что закончившегося дождя. Двигатель то монотонно рычал где-то неподалёку, то с фырканьем расходился до яростного рёва, то снова затихал, словно, набираясь сил. Город был окрашен в палитру близящегося заката, и самые обычные мрачные многоэтажки, смоченные ливнем, внезапно обращались в золочёные строения легендарного Эльдорадо.
Внезапно, в окно ударил яркий красный свет: торговый центр «Болгария», сердце района, давно ставшее для меня неким маяком среди однообразия высоток. Гул мотора стал тише, а водитель аккуратно подвёл махину к краю дороги. «Торговый центр «Болгария»» – гнусавый неразборчивый голос донёсся из старых динамиков. С тихим, но весьма противным скрипом двери разъехались, впустив в прогретый салон пучок пробирающего до костей холода, в который сейчас мне и предстояло направиться. Я быстрым движением руки ощупал свои карманы и, убедившись в отсутствии потерь, начал пробираться к выходу. Мороз окутал меня своей резкой пеленой, столбик термометра, последний месяц и днём не поднимавшийся и до 15 градусов, сейчас неумолимо падал к нулю, к очередным ночным заморозкам. Ситуацию усугубляла влажность да ветер, гонявший у дороги всякий пластиковый сор. Автобус, надёжно закрыв двери в своё тёплое нутро, умчался вдаль, оставив меня на остановке. Застегнув куртку, я небыстрым шагом направился в сторону дома.
Спустя минуту я брёл по узкому неширокому переулку уже скрытому от вечернего солнца двумя титаническими многоэтажками, свернул за угол и попал в некое подобие двора, часть которого, прилегавшая к моему подъезду, представляла собой огромную парковку, за которой была детская площадка, спортивная зона, где, судя по звукам, проходил крайне важный футбольным матч между двумя дворами, и мини сквер. Я подошёл к двери, быстро ввёл код, открыл и вошёл внутрь. Стало немного теплее, но зато теперь в нос ударил так до боли знакомый запах мусоропровода. Негромко, но среди тишины подъезда очень заметно, жужжала лампа, светясь тёплым желтоватым светом, открывавшим взору бежевую с бурой полосой возле пола окраску стен, потрёпанную годами. Хотя, создавалось стойкое ощущение, что именно так стены выглядели всегда. Скрипучий лифт довёз меня на мой шестой этаж, оставив возле обитой кожей двери с золотистыми цифрами «202». Раздался звонок, эхом разлетевшийся по давящей тишине подъезда. Почти сразу, словно в ответ на оглушительный шум, где-то в глубине двери послышались щелчки, и дверь отворилась. За ней показалась моя подруга Оля, привлекательная девушка двадцати пяти лет в домашней одежде со светлыми волосами.
