Проходит время… Приходит время…
Проходит время детских снов,
Проходит время добрых слов,
Пророков, время, и волхвов,
Приходит время лжи.
Приходит время грязных встреч,
Приходит время голых плеч,
Фраз, беспощадных, как картечь -
Что делать, подскажи?!!
И нет меня.
И нет тебя,
И я, любя, -
Всегда любя!!! -
Бросаю сердце в грязь!
А ты, виня,
Во всем виня
Опять меня,
Одну меня,
И надо мной смеясь,
В лицо! – бросаешь мне упрек.
В лицо! – сбивая, ловко, с ног.
В лицо! – жестокий, как хорек!
И крови жаждет сталь.
Приходит время мне стонать,
Приходит время мне страдать,
Приходит время мне отдать
Свободу за печаль.
Скульптору, создавшему меня
Скульптура со склоненной головой
И профилем, исполненным печали…
Твоя рука создать меня едва ли
Сумела бы – хоть чуточку! – иной.
Не для веселья ты ваял мой лик,
А для того, чтоб страх – предвестник боли – ,
Твоей жестокой, повинуясь, воле,
Как в зеркале, в чертах моих возник.
Под мраморною кожей кровь, как лед,
И крыльям за спиной полет не снится…
В твоей больной фантазии родиться
Мог только скорбным и немым мой рот.
Не ради счастья для меня самой -
И для тебя! – я здесь, на пьедестале…
Твоя рука создать меня едва ли
Сумела бы – хоть чуточку! – живой.
Давид и Голиаф – мы с тобой
Я тебя простила раньше срока -
Все мы захлебнулись кровью той!
Не прощенье без толку – морока…
Кто из нас прощальник? Кто – святой?
Мне подавно всю вину пристало
Взять себе, очистив жизнь твою.
Кто слабей – тому и горя мало,
Кто сильней – тот кайся и воюй!
Так иди вперед своей дорогой
Смело – опустил Давид пращу…
Голиафа в спину от порога
Я рукой вослед перекрещу.
„В постели ты любишь держать меня за горло…
Это ли не знак?"
Юдзё
Твое «люблю» всего лишь нож
В моей спине, моей душе.
Настанет миг, и ты поймешь,
Что наши муки – ложь, клише
Других, чужих каких–то мук.
И я тогда смогу уйти,
От этих губ и этих рук,
Сказав еще одно «Прости!»
Забыть постельный, этот, шок,
Что я – зависима, в плену,
Что я – заклание, порок,
Что я глотаю вновь вину
За то, что, все же, мы вдвоем.
Твое «люблю» – всего лишь цепь,
Ошейник гордости моей,
Мой столб позорный, мой вертеп,
И нету кары тяжелей,
Чем сладость яда с губ твоих,
Чем каждый вздох и каждый вскрик,
Чем общий грех для нас двоих,
Чем врозь – часы и вместе – миг…
Твое «люблю» всего лишь – смрад,
А я – его кровавый след…
Я – жертва всех твоих услад,
