Сильвия, Лизетта.
Сильвия. Повторяю: с какой стати вмешиваться в чужие дела? Зачем говорить за меня о моих чувствах?
Лизетта. Да ведь я думала, что в этом случае чувства у вас такие же, как и у всех. Батюшка ваш спрашивает меня, склонны ли вы к замужеству, будете ли вы рады, если он выдаст вас замуж. Я отвечаю: «Да». Это вышло как-то само собою. Кроме вас, на всем свете, верно, не найдется девушки, которой это «да» оказалось бы не по душе. Тут «нет» прямо-таки противоестественно.
Сильвия. «Нет» – противоестественно! Что за глупая наивность! Видно, тебе замужество кажется блаженством?
Лизетта. Еще бы! Я опять-таки скажу: да.
Сильвия. Перестань! Ступай дерзить кому-нибудь другому и не суди о моем сердце по себе.
Лизетта. У меня сердце, как у всех. Почему это ваше хочет быть таким, как ни у кого?
Сильвия. Она бы меня еще и сумасбродкой назвала, если бы только посмела!
Лизетта. И назвала бы, будь я вам ровней!
Сильвия. Ты, кажется, хочешь меня разозлить, Лизетта.
Лизетта. Вовсе нет. Но посудите сами: что же я сделала дурного? Сказала вашему батюшке, что вы не прочь выйти замуж; только и всего.
Сильвия. Во-первых, это неправда. Мне и в девушках хорошо.
Лизетта. Еще новость!
Сильвия. Батюшка может вообразить, будто осчастливит меня, если выдаст замуж. А я этого не желаю: ведь он тогда примется за дело в полной уверенности, что угождает мне, и все его хлопоты могут пропасть зря.
Лизетта. Что такое? Вы не выйдете за того, кого батюшка вам предназначает?
Сильвия. Как знать? Быть может, он мне не подойдет. Это-то меня и волнует.
Лизетта. Говорят, что ваш суженый – благороднейший человек, что он статный, любезный, красивый, что он умница, что нрав у него чудесный, – чего же вам еще? Это ли не отрадный брак, это ли не сладостный союз?
