-– Станция Парк Культуры.
–– Извините, вы выходите? – произнёс за спиной женский голос.
Николай качнулся. В груди что-то глухо ткнулось, точно незримый комок ударился изнутри о рёбра. Нечаянно закружилась голова. Молодой человек невольно опёрся на стекло автоматичесой двери и медленно повернулся.
Женщина смотрела на него, слегка наклонив голову. Она как будто позабыла, о чём спросила.
Вот так встреча. Неужели это он?
Двери вагона открылись, Николай почти выпал из вагона – полубоком, старательно удерживая равновесие и не сводя с женщины глаз.
–– Это ты? – тихо спросила она.
Николай почти не верил в реальность происходящего.
Женщина выглядела так чуждо, будто из какого-то затерянного замшелого мира на задворках вселенной. Едва ли не старушка зачем-то сверлила его взглядом. Ей бы заторопиться по делам, может, навестить племянника или устремиться на рынок…
Нечаянная слабость охватила Николая.
–– А это ты? – глухо вторил он.
–– Не узнаёшь? – Она решительно приободрилась.
–– Сколько лет, сколько зим! Откуда ты? Куда? – Он тоже взял себя в руки.
–– Да я теперь живу тут недалеко. К себе не приглашаю, сам понимаешь. А ты как? Снова здесь. Говорили, что ты в США, – двумя руками напротив живота она держала довольно объёмную модную сумку, современную, но какую-то не женственную. В конце концов – повесила её на согнутую руку и приготовилась слушать.
Николай неудержимо захотел присесть. Несмотря, что невольно вышел из вагона раньше, чем следовало. От неожиданности он растерялся и не мог сообразить, чего делать.
–– Пойдём, присядем? – стараясь сохранять равновесие и соображая, о чём бы спросить, произнёс Николай.
Женщина согласилась. И они прошли на середину платформы к свободной скамейке у стены. Сели. И она спросила:
–– Как дела? – голос звучал ровно, без особых эмоций. Как будто формально.
Они расстались около двенадцати лет назад.
Сразу после неё Николай сошёлся с другой. Но опять не срослось. Уехал за границу, несколько лет работал там, потом вернулся и теперь жил с женщиной, много моложе себя, но никак не решаясь узаконить отношения.
Личная жизнь Николая не задалась, он много пил, не мог найти себя, и как будто носил в душе какой-то пыльный тупой камень. Неизвестно когда нажитый. Может из детства – какая-то внуренняя печаль и тоска со временем превратилась в этот камень? Кто знает, откуда берутся такие вещи. Ему не повезло. А как живут другие – Бог их знает, только ему люди с подобным душевным родством не попадались.
