Все персонажи и события, несмотря на очевидную связь с реальностью, являются полностью вымышленными. Упоминания религий и размышления героев о Боге являются выразительным средством, автор никак не хотел оскорбить сомнениями персонажей чувства верующих. Спасибо за понимание и приятного прочтения книги.
Ваша М.
* * *
© Мария Свешникова, текст, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Август 99-го догорал как спичка, от которой прикуривали на ветру, но в округе подмосковного Татищево еще пышно зеленели пригорки и опушки.
Лохматые уши ирландского сеттера Остина то и дело вырисовывали в воздухе буквы греческого алфавита. Непривычная свобода, дарованная псу, привыкшему испражняться на городских клумбах, вмиг превратила его из послушного питомца в необузданного охотника; он клацал зубами, пытаясь ухватить стрекозу, и, яростно разыгрывая из себя альфа-самца, помечал каждое дерево.
Яне нравилось уезжать с дачи последней, чтобы допить лето до дна, не упустив ни капли с донышка. Так и сейчас, пока папа грузил вещи в кряхтящий и громогласно изрыгающий выхлопные газы старый «Фольксваген», Яна и ее мама, театральный критик Галина Ивановна совершали променад по окрестностям.
Галина Ивановна морально готовилась к открытию сезона и рейдам по премьерам и поднимала с земли первые кленовые листы, еще не прожженные осенью. Она любила использовать их вместо книжных закладок, собирая в библиотеке тайный гербарий. В отличие от Яны, мама обожала серое межсезонье, с удовольствием пила густой воздух и хорошо знала все его нотки. Любила, когда тротуары заполняют красочные зонты, доставать с антресолей фетровые шляпы и пригублять армянский коньяк, чтобы избавиться от озноба в антракте после промозглого акта в еще не прогретом дыханием зрителей зале.
Яна показала язык ветхому перекошенному домишке злой бабы Мани, которая чуть не всыпала плетей Сережке за попытку стащить розовощекое яблоко. А ветка-то свисала на улицу с забора, да и яблоки баба Маня своим беззубым ртом есть не могла. Прошмыгнув за угол штакетника, Яна и Галина Ивановна вышли к озеру, где еще в июне были утоплены шлепанцы; их было не жалко, ведь теперь можно ходить в лаковых сандалиях с бантиками. До осени они, конечно, не дожили, но завистью подружек Яна полакомилась всласть. Она вообще чувствовала, что это было последнее лето без пубертатных забот вроде месячных и лифчиков-нулевок, куда подкладываешь тайком вату.