В год, когда по реке плыли мёртвые младенцы, родилась девочка. Когда она чуть подросла, стало ясно: один глаз у неё каре-зелёный, второй – мутное бельмо. Женщина, которая произвела её на свет, почувствовала облегчение. Если бы девочка родилась нормальной, то стала бы ещё одним ртом, который нужно кормить. И где такой, с бельмом, найти жениха? Так и будет висеть на шее. У женщины уже было шестеро дочерей, которых надо прокормить и пристроить. Поэтому она завернула порченную девочку в кусок старой ткани и, ночью, чтобы не видели соседи, вынесла за пределы деревни, добралась до реки, срезала большой лист кувшинки, положила на него свёрток и оттолкнула от берега.
Река подхватила его и понесла.
Женщина ещё засветло вернулась домой. Соседям сказали, что девочка оказалась слабенькая и умерла. Женщина не знала, что выполняла древний обряд: чтобы что-то получить, надо что-то отдать. На следующий год она родила двух крепких сыновей. Один из них, когда вырастет, станет кузнецом, второй – кожевенных дел мастером. И семья будет жить в достатке.
Река вынесла девочку в деревню посреди глухого леса. С крутых берегов к воде клонились чёрные ели, покрытые сизым лишаем. Звери редко забредали в эти края, и птицы не пели, а только иногда испуганно вскрикивали.
В тот год река вынесла к деревне много мёртвых младенцев, чего не бывало уже давно. Обычно она дарила только взрослых мертвецов, может, потому что рыбы съедали маленькие тела прежде, чем их прибивало к берегу.
С мёртвыми поступали так: их вытаскивали на берег и осматривали. Как правило, тела жутко воняли и разваливались, когда их поднимали, чтобы перенести. Такие тела ни для чего не годились. Их заворачивали в плотную ткань, и разводили костер. Сначала огонь худо-бедно просушивал испорченные тела, а потом, наконец, пожирал плоть. Дым не поднимался над лесом, а медленно стелился вдоль реки. Иногда добирался до другой деревни, и тамошние рыбаки плутали в тумане.
Если же тело было не так, чтобы сильно подвержено гниению, во всяком случае, не распадалось на части, его относили целительнице, чтобы та воскресила его. Говорят, в былые времена целительница возвращала всех, но теперь ей редко удавалось. Впрочем, и тела пригодные для воскрешения попадались нечасто. За воскресшими мертвецами наблюдали. Если те вспоминали хоть что-то из людских законов, то их оставляли в деревне, и постепенно они привыкали к новому бытию. Если же воскресшие по своему поведению скорее походили на диких зверей, то их отводили в лес, и там их забирали слуги Урсы, лесного владыки.
