Из детства выплывают,
С трудом, из далека.
Легенду вспоминаю,
Про белого бычка.
Рассказывала мама,
Мне сказку без конца.
Чтобы бычок, тот самый,
Баюкал сорванца.
Но, иногда бывало,
Почти что, каждый раз,
Вдруг, мама засыпала, —
Я продолжал рассказ:
– В одном селе, старинном,
У медленной реки,
В житье бездетном, длинном,
Скучали старики.
Но был отрадой для души,
Их беленький бычок.
Жалела его бабушка,
Лелеял, старичок.
Проснется дед, и ну бежать,
Под пенье петухов.
Бычка на поле провожать,
По просьбе пастухов.
Там, в сочных травах, меж берез,
У колков из осинок,
Бычок, беды не зная, рос,
Гулял, средь взрослых, чинно.
Пощиплет травки, помычит,
Подпрыгнет, как барашек.
Потом, к козляткам подбежит,
Им головой помашет.
Наевшись вдоволь, подойдет,
К реке, воды напиться.
И, прочь, лениво побредет,
В лесок, от солнца скрыться.
И там, в тенечке, где кусты,
Шиповника с малиной,
Уснет, и будет видеть сны,
Из этой сказки, длинной:
В одном селе, старинном,
У медленной реки,
В житье бездетном, длинном,
Скучали старики.
– Но, был отрадой для души…,
– Я сказку вновь читал,
Пока, в ласкающей тиши,
И я, ни засыпал.
Промчались мигом, сорок лет,
Вновь сказка пригодилась.
Знать, колыбельной лучше нет,
Коль внукам полюбилась.
Уже пришлось четырежды,
Мне сказку вспоминать.
Но, если стану, «дед пятижды»,
То…, вспомню и опять.
Ну, а пока, на память, чтобы,
Мне, не пришлось пенять,
Я буду, в случаях особых,
Для внукам сочинять.
Про именины, Новый год,
Про лето, и, про осень.
Про то, что в голову придет,
Про то, о чем попросят.
Писать и днем и при луне,
Впросак чтоб не попасть.
Чтоб в детство, раньше срока, мне,
Не получилось впасть.
