Ведьма жила в глубине леса за Девичьим озером.
Макс с детства слышал истории о ней в разных интерпретациях, но суть была одна.
Лет сто пятьдесят назад у местной попадьи родилась двойня: крепкий малец и синеватая полудохлая девка. Покрестили их обоих, но девочка была такой жалкой, хрипела, тряслась, что сразу сколотили гробик в ожидании её быстрого исхода. Да только через неделю она порозовела да окрепла, а братец в морозную ночь приказал долго жить.
Поп опечалился, а народ сельский суеверный всё на дочь его косо смотрел, мол, вытянула у брата силу жизни.
Росла она нелюдимая, хоть и ладная: руками мастерица, по дому хозяйка. Глаз зелёный, волос красный, тоща немного, но лицом хороша. Да так и не простил ей отец смерти сына, не взлюбил с детства и почти не разговаривал.
Повадились в одно лето женихи с соседних сёл, но поповья дочь всем отказывала. Один жених уж очень обидчивый оказался. Пустил он слух, будто она сама к нему ночами бегала, точно девка бесстыжая.
Поп как взбесился после этого, на глазах у всего села дочь свою отлупил да волосы её огненные косой отсёк, одним махом. Потом, конечно, всплыла правда, но разве ж молву остановишь? Что реку вспять повернуть…
Два года жила девица взаперти, молчала, ночами плакала, волосы не росли, обрубками торчали из-под платка. И вот однажды после первых морозов пропала. Вроде в лес пошла, да так и не вернулась. Искали её всем селом несколько недель, а как покрылась земля снегом, прекратили. Сгинула поповья дочь.
А весной стало неладное в селе твориться. Два мужика ушли в лес и пропали. Ни живых, ни мёртвых сначала не нашли. А через неделю, ближе к Пасхе, всплыли голубчики посреди лесного озера. И каждый год по весне, нет-нет, да утонет кто-нибудь из мужиков в озере. А коль девица на выданье в том озере искупается, то следующие несколько лет так и ходит в невестах, никто замуж не зовёт. С тех пор озеро звали Девичьим. А мужиков в него, говорят, затаскивала поповья дочь, мстила за незаслуженные клевету и нелюбовь. Уж чего только поп не делал на озере проклятом: и службу вёл, и крестил, и кадилом тряс, не брало ничего тёмную воду.
Год за годом шёл, история превращалась в легенду, Империя уступила место Союзу, две войны прошло, а село так и жило своей тихой жизнью на опушке старого леса. Поначалу цвело и ширилось, а с приходом капитализма пригорюнилось.
