Она увидела подругу в окно, прошла в прихожую, остановилась у двери.
Подруга поднималась к ее квартире долго, и пока не раздался звонок, шестнадцатилетняя девушка смотрела на себя в зеркало. Впервые за последние месяцы, увидев собственное отражение, она не заостряла внимание на внешности. Не до того.
Хорошо, что родителей нет дома. Они бы заметили, что с ней что-то не так. Но они ничем не смогли бы ей помочь. Только бы помешали.
По другую сторону входной двери послышались шаги, шорох прижимаемой кнопки звонка – и по квартире понеслась соловьиная трель.
Этот слащавый звук ей никогда не нравился. Она поморщилась, как от пронзительного рева трубы.
Открывать не хотелось.
Хотелось заорать, потребовать, чтобы подруга убиралась от этой квартиры подальше. Высказать все, что она о ней думает. Хотелось задеть подругу так, чтобы та ответила матом, не выдержала и ударила в дверь с обратной стороны. Добиться того, чтобы подруга утратила над собой контроль, рассвирепела, чтобы исчез весь ее внешний лоск.
Нет, нельзя.
То, что она задумала, начинается здесь, в ее квартире. Но лишь начинается.
Открыть дверь надо, иначе она сама все испортит. Не только открыть, но и оставаться обычной, как всегда.
И задуманное станет реальностью.
То, что она пережила за последние три недели, обязывает ее покончить со всем этим. Она приняла решение и отступать бессмысленно.
То, что она пережила за последние три недели, дает ей право сделать с подругой и ее кавалером все, что угодно.
Ира рассматривала в зеркале алое пятнышко на месте выдавленного прыщика. Пятно набухло так, что идти сегодня на прогулку в центр города глупо.
Девушка попыталась замазать пятно. Напудренное, оно все равно выделялось, уже по-другому, но также непривлекательно.
Ира расстроилась. Глянула в глаза своему отражению. Ее губы, и без того тонкие, поджались и словно исчезли. Внутри появилось неприятное жжение. Верный признак того, что душа погружается в тоску, и мрачное состояние гарантировано на весь вечер.
Вот-вот придет Лана. Она уже звонила. Сказала, выхожу. Правда, «выхожу», несмотря на соседний подъезд – это минут пятнадцать-двадцать. Даже у Иры, прежде чем выйти, Лана подолгу смотрит на себя в зеркало, касается волос, обтягивает блузку.
Лана.
Ее лучшая подруга и, если признаться, единственная. Ире больше не с кем выйти вечером в город. Прогуляться по центральной улице, которую подростки иногда называют «Бродвей», по Набережной. Одна не пойдешь. Что о ней подумают? Девочка ищет приключений? Да и страшновато.
