– Тварь… уйди! – еле слышно прохрипел старый князь. Его скрюченные пальцы бессильно скребли по жесткому вышитому покрывалу. В душной, натопленной комнате стоял тяжелый запах лекарских отваров, безумия и близкой смерти.
– Прости, батюшка, – сквозь слезы прошептала Мирушка и рванулась вон из горницы – к свежему, холодному воздуху, под проливной серый дождь, не смолкающий уже которую седмицу… Куда угодно, лишь бы подальше от давно сошедшего с ума отца! Не видя ничего вокруг, у двери она с размаху уткнулась в грудь только что вошедшего старшего брата.
Твердислав равнодушно придержал сестру за плечи, приподнял, как пушинку, и переставил в сторону, не сказав ни слова. Склонился над умирающим…
Старик еще что-то невнятно прохрипел, и горнице стало непривычно тихо. Пальцы иссохшей руки замерли.
– Князь Ратибор умер, – глухо прозвучал голос Твердислава. – Пусть будет легким его путь из Яви в Навь.
В углу, около печи, жалобно заскулил домовой.
Плохо разбирая дорогу из-за заливающих глаза слез, Мирушка выбежала из терема во двор, под нескончаемый ливень. Княжна запрокинула лицо к тяжелым тучам, придавившим Гнездовск мутным одеялом.
Пока она ухаживала за почти не приходящим в сознание отцом, была надежда – очнется, простит… надеяться больше не на что. Не придет в себя князь. К маме ушел, в Навь.
Княгиня умерла, рожая ее, но в том не было вины младенца! Ошибался отец!
Была вина – равнодушно молчали тучи. Дождь смешивался со слезами княжны, которую отец никогда не звал ласково – Мирушкой.
Говорили, пятнадцать зим назад он убивался по умершей жене, на дочку даже не глянул. Бросил – «Даримирой звать будут», и только. Нарек против обычая, не по бабке своей, имя дал чужое, колкое – «Дар Мира». Потому ли, что выжила она чудом? Или, что гораздо вернее, потому что не нужен был князю этот дар?
Перед ним дочь была виновата во всем. В светлой, пшеничного цвета косе – как у матери. В том, что почти не пригибается в невысоких дверях – как она. Даже серые глаза, чуть вздернутый нос – и это ставилось Даримире в вину.
«Ты убила ее и забрала ее красоту!» – год назад, в припадке безумного бешенства, кричал князь. Ему не дали задушить дочь, оттащили… Но Мирушка была уверена, что сегодня, будь у отца хоть капля сил, он снова попытался бы.
Повезло, что брат Твердислав давно и крепко взял власть в Гнездовском княжестве, отстранив безумного отца. Иначе не жить бы княжне.