Мемуары Пастора Джи.
Тьма. Беззвучная. Бесконечная. Неуязвимая Тьма. День за днем,
год за годом, бесконечно за бесконечностью. Только она и я. Я и
Она.
Первое время, я считал, что меня скоро вытащат отсюда, поэтому
наслаждался минутами покоя и тишины. Затем, незаметно, спустя
какое-то время, паника и страх просверлили маленькую дырочку в моей
крепости уверенности. Я стал пытаться выбраться. Я бежал бесконечно
далеко. Я прыгал бесконечно высоко. Я нырял бесконечно глубоко. Но,
выхода не было. Как бы я не пытался, как бы не старался – ничего не
выходило.
Время шло, и я стал сходить с ума, разговаривать сам с собой.
Вспоминать пережитые приключения. Старался тренировать свою память,
вспоминая все, что преподавали мне в школе. Пытался придумывать
истории, рассказывал самому себе о своих фантазиях…
Медленно, но верно, Безумие перешло в апатию, а апатия
перерождалась в очередной цикл безумия. И так бы продолжалось
бесконечно, но в один прекрасный момент, в моем мире тьмы появился
странный красноватый свет, который то мигал, то пропадал, то
становился ярче, то затухал. Я был возбужден! Наконец-то хоть
что-то произошло в этом мире тьмы!
С момента появления света, я снова ожил, у меня снова появилась
цель в жизни! День сменялся днем, и я пытался выяснить, как мне
воздействовать на этот свет или подать хоть какие-то сигналы
наружу, но все было тщетно. Я был заперт в одной точке пространства
мира тьмы, и не мог пошевелиться, как бы не старался.
Но, спустя девять месяцев и десять дней, свет превратился в
картинку! Картинка все время прерывалась, но изредка, я мог видеть
людей!
- ПОМОГИТЕ! – в отчаянии закричал я, но меня, естественно, никто
не услышал.
К концу второго дня появления картинки, я осознал, что нахожусь
в теле новорожденного. Читать по губам я не умел, но было видно,
что мужчина и женщина, что постоянно мелькали на картинке, были
родителями ребенка, в котором я был заперт.
Каждый день я тратил пару часов, чтобы попытаться докричаться до
людей с картинки. После этого, я комментировал каждое действие
родителей и ребенка, порой смеясь до слез от увиденного
абсурда.
Дни сменялись неделями, недели месяцами, месяцы годами. Я
наблюдал за жизнь ребенка, который оказался мальчиком, впитывая
атмосферу того места, где он рос. Читать по губам за это время, я
не научился, но мог представить по эмоциям и окружению, что
говорили собеседники паренька.
