Юго-западное побережье Скандинавского полуострова, 250 год Рунной Эры
Трое юношей сидели вокруг костра. Они тянули руки к огню, будто желая ухватить один из его неуловимых язычков, и время от времени бросали тревожные взгляды на медвежью шкуру, закрывавшую вход в пещеру. Пламя отражалось от металла их шлемов и плясало на заточенных клинках мечей, сложенных на холодном каменном полу. Юноши ждали брата, он должен был вот-вот появиться. Они прислушивались к завываниям ветра и шуму дождя, пытаясь уловить звук шагов.
– Проклятье! Где же Вульф? – пробормотал один, плотнее запахиваясь в шерстяной плащ. Его лохматые светлые волосы беспорядочно падали на широкие плечи, на румяном лице горели синим огнем глаза.
– Успокойся, Сигурд, – отозвался юноша напротив, – с Вульфом ничего не могло случиться, ты же знаешь.
– Я знаю, что Троллевы Холмы в полуночный час – не самое безопасное место в Рогаланде, – возразил Сигурд.
– Ты прав, – вздохнул третий из братьев, поднимаясь на ноги. – Хоть никто из людей и не осмелился бы напасть на Вульфа… Никто из людей. Вставай, Хродгар, вставай, Сигурд. Мы выходим.
Хигелак поднял меч с земли, пристегнул к поясу у бедра и шагнул к выходу из пещеры. Но замер, услышав раскаты грома. Судя по грохоту, молния ударила где-то совсем неподалеку, даже уши слегка заложило. Послышалось бормотание одного из братьев:
– О могучий Тонараз1, уйми свой гнев!
В это мгновение шкура у входа взлетела вверх, и сверкнувшая молния осветила фигуру, застывшую на пороге пещеры. Сигурд вздрогнул и едва подавил вопль, схватившись за рукоять меча и осенив себя знаком Молота. Но в следующий миг облегченно выдохнул, узнав в человеке, вошедшем в пещеру, Вульфа.
Тот остановился у костра и обвел братьев тяжелым взглядом светло-серых глаз. Вода капала со слипшихся белых волос, струилась по бледному лицу. Синяя шерстяная туника, черные штаны и кожаные сапоги были его единственной одеждой. На правом запястье искрился в свете костра толстый золотой обруч, украшенный замысловатым орнаментом, а на груди тускло блестела серебряная подвеска-молот. Из-за широких плеч выглядывала рукоять меча, слишком большого, чтобы носить на поясе. Свирепое выражение лица предупреждало о задиристом характере, однако люди больше уважали, нежели боялись юного воина – за свои двадцать зим он успел доказать искреннюю преданность клану и семье, свершив немало подвигов в битвах.
