Легенда о Расколе: Первый ход

"Золотой орёл – символ Лирийской империи и так же отличительный знак её элитных войск" – Пешком по миру: Том 4.

Нортон. Провинция Ахея. Центральные провинции Лирии.

Приёмная магистрата Калавия сегодня была как никогда оживленной, однако сам он уединился в самой дальней каморке и принимал горожан с огромным недовольством, которое, то и дело, срывал на свою, уже далеко не молодую, помощницу. Главный зал же открылся прямо с рассветом, чего не случалось уже очень давно и данный факт не мог не удивить местных. Вскоре мраморный зал, украшенный дорогущими гобеленами и скульптурами, забился битком. Кто-то пришел, как это говорится, просто посмотреть, кто-то наконец увидел возможность доложить магистрату о своих трудностях или просто позлить, однако почти половина пришедших были юнцы. Все от четырнадцати лет с горящими глазами, в изумлении смотрящие по сторонам на огромные, прямоугольные, заостряющиеся к низу штандарты. Под каждым таким штандартом стоял массивный, дубовый стол, за которым сидел офицер в отличительной форме, а за его спиной по двое вооруженных солдат.

– И что они тут забыли? – Нахмурившись, фыркнул солдат под пурпурным знаменем с черным вороном, смотря на серебристого рыцаря, стоящего по правую сторону от него. – У кого в таком захолустье хватит денег, что бы идти в орден? Да один его шлем стоит половины этого города, вместе с жителями.

И правда рыцарь выделялся среди остальных. Его сверхтяжелый, полный, серебристый доспех, украшенный тонкими, многосложными гравюрами ярко контрастировал на фоне его товарищей под другими штандартами и еще больше на фоне местного населения.

– Ты потише с выражениями, – шепотом сказал второй солдат, – а то мигом у столба окажешься. А если до генерала Арли дойдет, то и головы лишишься.

– Про жителей я образно!

– Ты это ему потом объяснишь. А к паладинам народ толпится…

– Да одни девки. Запали на блестяшки, так и вьются вокруг. А сами, посмотри, важные такие стоят…

– Зависть – плохое чувство, солдаты. – Внезапно разразился офицер и протянул назад аккуратно расчерченную бумагу. – Отнесите магистрату. Пусть сделают сотню таких же и побыстрее.

Наконец глянув на людей в зале, офицер тяжело вздохнул. Осознание всей трудности предстоящей ему работы только-только начало постигать его в полной мере.