Семён Савельевич вышел на смену внезапно, по звонку товарища. Володька после родов спешил к своей, а заодно и «поправиться» – вчера отмечали по-полной программе, и к назначенному времени он был категорически не в состоянии. «Савельич» не раз выручал его, особенно по праздникам или сразу после них.
По-отечески пожурив Вовчика как родного сына, старый машинист, скрепя сердце, согласился. В последнюю неделю ему снился странный сон: он садится за управление своего поезда, чувствует своё тело, но сделать ничего не может. Отправил поезд, снял с тормоза, включил передачу и… далее все не по-настоящему: скорость растёт, рука тянется к тормозу, но тщетно. И тогда, силясь проснуться, Савельич кое-как шевелит рукой, но только включает новую скорость. Особенно ему не понравилось, что это снилось с четверга на пятницу и в третий по счету раз.
Оксана готовилась целый день: утром в 9 маникюр, в 12 – бикини лазером, затем обертывание и массаж. Она хотела быть свежей и обновленной в этот день, тщательно спланированный и такой сюрпризный для Егора. Сегодня ровно год их отношениям, и он наверняка уже придумал как её осчастливить, но именно теперь она хочет сделать ему что-то особенное.
Утром, он, как обычно, приготовил омлет с беконом, опустил лимон в томатный сок и подал в постель, приправив букетом лилий, таких любимых ею, но столь нетерпимых им, что она все таки решилась. В 20.00 она спускалась в метро, где её горячолюбимый работал машинистом. По случаю белья на ней не было, верхом её венчал крупный горох на коралловом фоне, а под ним ничего, только свежее и благоухающее тело. Белые сабо и сумка из латекса сверкали глянцем, яркий блеск губ и строгие солнцезащитные очки дополняли образ прекрасной фурии. Она цвела и сияла, предвкушая задуманное.
Оксана нарочито специально встала ближе к линии, надеясь, что Егор её увидит, и, когда голова состава показалась из тоннеля, сделала шаг назад, играя с его воображением. Ей даже на секунду показалось, что он улыбнулся, как будто заметив, но секундой позже сосредоточенность вновь вернулась его лицу.
«На мне абсолютно ничего нет», – так казалось бедной скромняжке, когда она входила в вагон.
Каких-то пару месяцев назад на шумных шашлыках с одноклассниками Егор проболтался другу, что мол она какая-то зажатая в постели. Мол, и так, и эдак пытался разгадать в чем дело, не могу её раскрыть, но кто знал, что эта сакральная фраза, совершенно случайно услышанная ею, приведет Оксану к старательному изучению этого вопроса, и она стремительно заполняла этот пробел. Для начала она связалась с Ленкой, которая была ну если не профессионалкой, то уж точно знала как приручить мужское начало. Та, в свою очередь, проявив сноровку и талант обольщения, научила её премудростям секса на примере своего крепкого дружка-дилдо.
