Меня безумно долго ждали, я же никак не получался, как утверждала бабушка.
Она непрерывно доставала отца упреками.
– Семья без детей не семья, – смерив его уничижительным взглядом, продолжала: – У тебя есть образование, хорошая работа, даже очки, а детей вот не научился делать…
На что папа, обворожительно улыбаясь, бодро и оптимистично заявлял:
– Не волнуйтесь, ребенок у нас будет обязательно!
Жизнеутверждающая убежденность бабушку Галантину нисколечко не удовлетворяла. «Твердыми могут быть только просроченные пряники», – горько сыронизировала она и пожаловалась в церкви батюшке Владимиру, что Бог совсем обо мне забыл, на что священнослужитель посоветовал бабушке не гневить Всевышнего, а продолжать молиться и просить чуда.
Пришло время, когда сник даже жизнефил папа. Именно тогда мама ликующе на даче всем сообщила, что к Новому году должен появиться я. Отец на радостях упал на колени, прижал к себе маму. Беспрестанно целовал ее руки и живот. Мама плакала и блаженно шептала:
– Это все слезы апреля.
Лично я никак не мог взять в толк, при чём здесь слезы и почему именно апреля, когда был уже июль. Бабушка же, как подорванная, твердила, что Боженька услышал ее молитвы, что она меня вымолила. На радостях она взяла и отнесла в храм похоронные сбережения.
– Может, все не надо было, – благоразумно посоветовала мама, на что бабушка укоризненно заявила:
– Кто – то на Небе поверил в вас, – и рассказала свою историю.
Когда началась война, закончившаяся великой Победой, бабушкина мама, моя прабабушка, на Троицу дала бабушке, семилетней девочке в то время, десять рублей. Огромные по тем временам деньжищи.
– Пойди в церковь, отдай на храм.
Та решила сберечь денежки, потому что на них можно было купить столько вкусняшек, но ноги все же привели не к магазину, а к церкви. Народу внутри оказалось немного, запах ладана кружил голову, сам храм был красиво расписан. Бабушка подошла к иконе святого Николая, долго на него смотрела и не удержалась, простодушно призналась, что у нее есть деньги, что мать просила ее отдать на храм, но ей хочется сладостей. По ее глазам потекли ручьями слезы.
Подошла печальная женщина в черном платке, ничего не говоря, обняла бабушку – девочку, погладила по голове и тихо прошептала:
